Раббан ощутил одновременно радость и облегчение.

– У меня есть новейшие пыточные помещения, оборудованные по последнему слову техники. Приборы, позволяющие усиливать боль и продлевать ее. Холлик станет первым испытуемым.

– Отрегулируй свои приборы под этого человека и помни, что он служит Атрейдесу, – заметил барон. – Мне же не терпится узнать, что придумал мой милый Фейд, чтобы им насолить. Между прочим, я тоже придумал план, чтобы обеспечить еще один плацдарм на территории этого проклятого Дома. – Он усмехнулся своим мыслям. – Такой слабости я не ожидал найти…

Питер был заинтригован.

– Что это за план, милорд барон?

– Не сейчас, Питер. У меня есть тайны даже от моего ментата, но ты сможешь помочь позже. Можно гарантировать, что мы нападем на врага по всем фронтам, через каждую оставленную открытой потайную дверь. Все, за исключением открытого военного нападения, над которым можно подумать после. А теперь помогите мне принять душ.

Барон поправил антигравитационную подвеску и направился в широкий проем, ведущий в душ. Раббан и бракованный ментат пошли за ним, а за ними двинулись еще три раба. Все они вошли в обширное душевое помещение, снабженное насосами возврата воды и коллекторами влаги. Рабы бросились раздевать барона, а Питер и Раббан стояли чуть поодаль. Воздух насыщала влага, а у Раббана текли слюнки от предвкушения того, что он сделает с Гарни Холликом.

Когда барон принял душ и рабы растерли его полотенцами, Питер подумал, не попросить ли дополнительное вознаграждение за поимку Гарни. Ему уже гарантировали несколько месяцев жизни – это передышка, но ментату хотелось большего.

Рабы одели хозяина, привели его одежду в безупречный порядок, и в таком свежем виде барон снова предстал перед ментатом и племянником. Он покосился на чехол с инструментом в руках Питера.

– Возьми бализет с собой, пусть Холлик споет ради сохранения жизни.

– Но бализет сломан, – недовольно пробурчал Раббан.

– Это вы его сломали, – пробормотал Питер. – Он поврежден, но не уничтожен.

Барон рассмеялся.

– Какая разница, Питер? Моему племяннику медведь наступил на ухо.

Раббан грубо вырвал инструмент у ментата.

– Я заставлю великого Холлика унижаться и петь, унижаться и петь. Может, для начала я отрублю пальцы, которыми он перебирает струны, а потом заставлю петь на разные голоса.

– Да, да, делай, что угодно, это твоя награда, – сказал барон, повернулся к де Врие и покосился на трех рабов, помогавших ему одеваться. – Ах да, у меня есть подарок и для тебя, Питер. Я знаю, как ты обожаешь мокрые дела. Эти рабы твои, попрактикуйся на них, если хочешь.