Участь, постигшая первоначальных обитателей этого места, стала предупреждением для народа Эйба. Это было хорошим укрытием, но даже тут было невозможно спрятаться от мира навсегда.

Грей направился к последнему из находившихся в зале предметов. Как и фасад храма, он также был изображен на монете.

Он подошел к дальней стене и направил на нее луч фонаря. В стену из кремового мрамора был вделан черный камень в форме знакомого символа. Он был не менее двадцати футов высотой.

– Колесо чакры, – озадаченно сказала Элизабет, после чего достала миниатюрный цифровой фотоаппарат и стала фотографировать. – Как на обратной стороне монеты.

Лука провел ладонью по стене. Грей будто читал его мысли: «Не от этого ли древнего знака произошел современный символ цыганского народа?»

Не задавался ли тем же вопросом Арчибальд Полк?

Ковальски древний храм явно не вдохновил, и он вздохнул:

– Полный облом.

– Как тебе не стыдно! – упрекнула его Элизабет. – Это археологическое и антропологическое открытие века!

– Ну и что с того? – пожал плечами великан. – Где золото? Где драгоценные камни?

Грею было противно признаться в этом самому себе, но в душе он был согласен с Ковальски. Он отошел в сторону и обвел лучом фонаря все стены зала по периметру. Чего-то действительно не хватало, но это не было золото или самоцветы.

К нему присоединилась Розауро.

– Что-то не так, командир? – спросила она.

– Здесь чего-то недостает.

– Чего именно?

В замкнутом помещении голоса звучали громко, поэтому, услышав этот диалог, все остальные повернули головы в их сторону.

Грей снова обвел стены лучом фонаря.

– На той монете… Там была буква. Греческая «эпсилон».