– У меня есть кольцо, которое добавляет пятнадцать к телосложению. Я получила его в лутбоксе, когда мы только стартовали. Потом была ещё парочка баффов в той же плоскости, а выбранный класс добавил ещё пунктов.

– Что ещё вы можете делать? – спросил я, изучая её свойства.

– У меня есть способность, которая называется Второй топливный бак, она позволяет поглощать ущерб, а часть его отражать и возвращать. Она включается рандомно, и её можно использовать только один раз в одном конфликте. Дальше – способность Стремительность, возможность использовать своё тело как таран. Я могу прибегать к ней один раз в тридцать часов. Ещё есть способность под названием Следопыт, это значит, что я могу очень легко находить шахты спуска.

Я переглянулся с Мордекаем.

– Полезных заклинаний у меня нет. Ах да, я имею иммунитет к ущербу от заклинаний ветра. И могу очень хорошо ремонтировать двигатели.

– Вы были механиком?

– Нет. В сущности, я вообще никогда раньше двигатели не ремонтировала. Но я получила зелье Земного увлечения. А у меня механический ум. До того, как всё это началось, я преподавала изобразительное искусство.

– Изобразительное искусство?

Я скептически смотрел на её топорно вылепленное лицо. Катя смущённо улыбнулась. Во всяком случае, я подумал, что она рассчитывала так улыбнуться. На деле же улыбка вышла чуточку вампирской.

– Как принято говорить? Кто не умеет действовать сам, тот учит других?

– Ладно, послушайте меня, – вмешался Мордекай. – Сейчас, когда все мы входим в одну партию, пришло время обменяться мнениями об опыте и о том, что я только что узнал.

– Тихо, тихо! – перебила его Пончик, указывая на экран. – Смотрите! Это же я!

– У, мать твою, – высказался я, увидев заставку.

На ней я увидел графическое изображение Пончика с прищуренными глазами. Изображение, сделанное минувшей ночью, когда она пила в баре. Вспыхнула молния, и в другой части экрана заняли свои места два ротвейлера. Эта картинка была преднамеренным напоминанием о борьбе с боссами.