— Пишите на начальника отдела. — посоветовало мне говорящее облако другим женским голосом.

— А что писать?

— Что сами посчитаете нужным. — ответил тот же голос.

— Ну, ладно. — смиренно пожал я плечами. Какой-то писательский вечер выдался у меня сегодня. Кстати, своего самолётика, поглазев по сторонам, я нигде не обнаружил.

Закончив непослушной рукой затребованное признательно-покаятельное писание, я вернул стражам порядка их имущество, обменяв его на своё. После чего они, даже не посмотрев, что я там накарябал, посоветовали привести мой внешний вид в порядок, пожелали мне здоровья и отчалили, весело мигая красно-синими огоньками на крыше своего автомобиля.

— Ну, и слава Богу! — облегчённо выдохнул я, убедившись сквозь мельтешащие перед глазами «зайчики» от мощного полицейского фонаря, что отъехавший патруль не собирается возвращаться обратно. А потом ещё раз попристальнее огляделся вокруг, определяя заодно свою местоположение.

За спиной у меня оказался угол знакомого бесконечного забора бумажной фабрики, за которым в сгустившихся сумерках едва различалась крыша высокого фабричного ангара и слышались звуки работающей тяжёлой техники. Далеко справа светились огни покинутой мною пожарной части. Прямо передо мной сияла окнами жилая пятиэтажка. А слева сквозь небольшие заросли поблёскивала спокойной речной гладью Кама. Именно к ней я спешно направил едва удерживающие меня в вертикальном положении ноги отмывать находящиеся на них испачканные кроссовки.

Просушивал я слегка промокшую обувь, сидя на набережной, уложив босые ступни на скамейку возле скульптурной композиции одномачтового парусника, взлетающего на гребень синей речной волны. Но занимался я не только любованием местным архитектурным творчеством и прохаживающимся в вечернем променаде женщинами.

Ещё я пытался разобраться с неожиданным упадком сил. Идти от пункта счастливого расставания с полицейскими до моего теперешнего местоположения было всего-то метров четыреста, не более. Но, судя по объективному хронометражу, тащился я сюда, едва передвигая непослушные ноги и стараясь никуда по пути не свалиться, около получаса. И общее моё субъективное состояние было такое, словно я, пробежав марафон, ещё и нормы ГТО65 на золотой значок сдал. Ведь рука моя, писавшая объяснительную, дрожала не от страха перед доблестными сотрудниками внутренних органов, а именно от этого странного бессилия.

Другое, что я хотел понять, откуда у меня внутри появилось чувство какого-то … Нет, не голода, хотя мой желудок и был сейчас пустым. Точно — опустошение! Вот правильное слово, характеризующее моё непонятное состояние. Как будто внезапно что-то привычное и обыденное, на что раньше не обращал особого внимания, вдруг в какой-то миг исчезло, ничего не оставив после себя. Чем-то это ощущение действительно походило на голод, но только не физический, а … энергетический? И когда я, осенённый неожиданной догадкой, посмотрел на свой живот не простым, а вооружённым магией взглядом, то сразу убедился в её справедливости. Моё солнышко исчезло!