Я тоже его люблю. Конечно, я его люблю. Я просто… хотел бы, чтобы все было по-другому. Чтобы я все еще был собой – тем собой, которого я знаю, – или чтобы я оказался в первом поколении или ниже. Тогда во мне осталось бы немного человечности, и Джуну было бы комфортнее со мной. Мне самому было бы комфортнее с собой. Все было бы намного лучше.

Это несправедливо.

Я киваю, делая еще один глубокий вдох. Мне кажется, я уже лучше контролирую свою природу. Я чувствую это.

– Да. Договорились.

Джуничи наклоняет голову, глядя на меня, и на его губах появляется улыбка.

– Я лучше вижу твои глаза без очков.

Инстинктивно я поднимаю руку и касаюсь переносицы. Должно быть, я оставил их на раковине в ванной.

– Ты говорил мне, что у тебя сейчас идеальное зрение, – продолжает Джуничи. – Когда появился синий цвет?

Со стоном я потираю глаза кончиками пальцев.

– Я не знаю. Каждый раз, когда мне кажется, что я достиг предела, происходит что-то еще, и я выхожу на новый извращенный уровень ненормальности. – Я потираю уголки, но останавливаюсь и поднимаю взгляд на молчащего Джуна. Он все еще смотрит на меня с тем же мягким выражением лица.

– Не извращенный. Твои глаза завораживают, Джэ. Словно янтарный камень, очерченный океаном… Я не могу отвести от тебя взгляд.

Я сглатываю и делаю вдох, прежде чем отвожу. Затем я подавляю теплое чувство, бурлящее вверх по моему позвоночнику, и сосредотачиваюсь на темных тенях деревьев и кустах, покачивающихся и колышущихся за окном.

Не думаю, что это сработает, но… я попробую.

Если бы погода была хорошей, я бы взял Джуна на прогулку вокруг коттеджа. Там есть тропинка среди деревьев, ведущая к небольшому озеру, и на закате она потрясающе красива. Но из-за густой облачности стемнело раньше обычного. Теперь дождь сильно барабанит по стенам и окнам. Вдалеке, приближаясь, раздаются раскаты грома.

Вместо этого я решил отвести его на чердак. Он просмотрел мамины дневники и сказал, что, по его мнению, Харука обмочится за такое исследование. Извините, но я не могу представить, чтобы Харука обмочился ни при каких обстоятельствах. Сама мысль об этом оскорбительна.

Мы поужинали (я приготовил простое рагу с овощами, так как он сказал, что не слишком голоден), затем поговорили, прежде чем разойтись по своим комнатам. Он больше не пытался прикасаться ко мне, и мы разговаривали о других вещах, кроме нас самих и этой неловкой ситуации между нами, так что я смог сохранить некоторое подобие нормальности. Было приятно осознать, что я способен проявлять некоторый контроль.

Сейчас я читаю в постели, чего, согласно исследованиям, делать не следует. Но я делаю. Мне так уютно, особенно в такие бурные ночи, как эта.