В том-то и проблема. Я не знаю, чем закончится эта ночь.

Я смотрю в окно, наблюдая, как вырисовывается Кипарисовый мост. Пересечь его – все равно что попасть в другой мир, по крайней мере, в моем восприятии. Я могу по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз бывал в верхнем городе, и все равно останется еще четыре пальца. До ночи, когда я спас Эвридику, в последний раз это было, когда я официально принял титул Аида. Я стоял посреди холодной комнаты с Андреасом за спиной и смотрел в лица остальных членов Тринадцати. Тогда они были в полном составе, первая жена Зевса все еще была жива.

Я был всего лишь ребенком, а они выделили мне роль, до которой мне предстояло вырасти.

Теперь им приходится считаться с монстром, которого они создали.

Я молчу, пока Дионис не подъезжает к обочине посреди квартала, сплошь застроенного небоскребами. При всем сочащемся из окружающих нас зданий богатстве невозможно не понять, какое из них принадлежит Зевсу. Оно значительно выше всех остальных, но при всей своей красоте остается холодным и бездушным. Как уместно.

Я замираю, держась за дверь.

– Чувствую, будто выхожу на поле битвы, которую не переживу.

– Хмм. – Гермес прокашливается. – Забавное дело. У меня для тебя послание.

– Сейчас? Почему не передала его, как только меня увидела?

Гермес закатывает глаза.

– Потому что, Аид, тебя нужно было подвезти. Приоритеты, мой друг. – Но не успеваю я придумать ответ, как она вздрагивает, и раздается голос Деметры: – Можешь рассчитывать на поддержку с моей стороны, а также Гермес, Диониса, Афины… и Посейдона. – Она наклоняется и вкладывает мне в руку пистолет. – Делай, что должен.

От потрясения я замираю на месте. Едва могу сделать вдох.

– Она только что перечислила половину членов Тринадцати. – Внутри Тринадцати существует структура власти, и большинство ведущих участников объединили свое могущество с Зевсом: Арес, Афродита, Аполлон. Но Посейдон на стороне Деметры? Это почти уравнивает шансы. Я мысленно подсчитываю. – Мы в большинстве.

– Да. Так что не упусти шанс. – Она кивком указывает на здание. – Задняя дверь не заперта. Благоприятные условия долго не продлятся.

Я не могу ей доверять. Не до конца. Гермес дала клятву доставлять послания по мере их поступления, но это не означает, что она обязана говорить правду. Это может быть ловушкой. В последний раз смотрю на здание. Ловушка – значит ловушка. Персефона в опасности, и я не могу повернуть назад.

А если это не ловушка, то Деметра только что дала мне добро на реализацию моего плана убить Зевса. Она ясно показала, что выражает поддержку, а за ней стоит половина членов Тринадцати.