Он фыркает.

– Ты уже дважды за два дня нарушил наш договор. Даже если я был готов закрыть на это глаза в первый раз, то это нападение Тринадцать не оставят без внимания. Они будут выть, требуя твоей крови.

– Неужели? – Я позволяю себе свирепо улыбнуться. Наконец-то, черт подери, наконец-то мне известно то, чего не знает этот ублюдок. Если я не могу убить его, то, по крайней мере, могу добиться этого. – Ты и впрямь веришь в собственные фантазии?

– О чем ты говоришь, черт возьми?

– Не стоило посылать своих людей за дочерьми Деметры. – Цокаю я. – Если она была готова перекрыть поставки продовольствия в половине города, чтобы вернуть Персефону, что она, по-твоему, будет готова сделать с тобой за то, что ты приказал своему человеку зарезать Эвридику?

– Перекрыть поставки продовольствия… – Зевс замирает, его глаза округляются от удивления. – Это в планы не входило.

Мне приходится подавить смешок. Я никогда не прощу Деметру за попытку выдать Персефону за этого мужчину, но не могу сдержать мрачного изумления оттого, как основательно она скомпрометировала его за такое короткое время.

– Возможно, в твои планы и не входило. Она с самого начала вела свою игру. А ты просто тупой говнюк, который этого не понял.

– Может, она и была готова пойти на такие меры против тебя, но она знает, кто ее кормит.

– Да. – Я жду, когда он слегка расслабится, чтобы выбить почву у него из-под ног. – Ее кормит Олимп. Он кормит всех из Тринадцати. Даже тебя – тебя в особенности. Они множество раз смотрели на твои грехи сквозь пальцы. Настало время платить по счетам.

– Ты пришел не за справедливостью, – рычит он. – А ради ничтожной мести.

Рука сильнее сжимает ствол, пока я не успеваю восстановить над собой контроль. Ничтожная месть. Так он называет мою жажду правосудия за смерть родителей. Я делаю медленный вдох.

– Отмени все, и будем считать, что мы квиты.

Зевс поднимает брови.

– Что отменить? Войну? Или мой брак с симпатичной дочуркой Деметры? Персефоной.

– Не смей произносить ее имя. – Я шагаю к нему.

– Сделка заключена, скреплена, ее осталось только завершить. Она – моя награда за то, что сокрушил оставшееся сопротивление в твоем лице. – Он широко улыбается. – И я намерен получить массу удовольствия, раз уж ты ее выдрессировал.

Знаю, что он дразнит меня, но, когда я стою здесь перед ним, уже ничто не кажется очевидным.

– Она не твоя. Она принадлежит только себе самой.

– В этом твоя ошибка. – Смеется он. – Ты поставил себя в такое положение, когда можешь получить все: мою жизнь, эту женщину, свою месть – и теряешь самообладание в последний момент. – В его бледно-голубых глазах мелькает злобный блеск. – Совсем как твой старик.