— Три часа точно, — пожал плечами он, вытащив из-за уха самокрутку и принявшись нервно ее теребить. — Скоро уж ужин…

Я улыбнулся.

— Отлично. Как раз есть хочу.

— Ты всегда голодный, — проворчал Лаптев.

— Именно. Так что проводите-ка меня в столовую, кому не сложно. А то я еще ни разу там не был…

— Прошу прощения.

Мы резко умолкли и обернулись на незнакомый голос. В дверном проеме застыл долговязый тип неопределенного юношеского возраста — то ли четырнадцать, то ли все двадцать. Бритый наголо, с черепом неправильной формы, этот парень напоминал неудавшуюся кинопробу на роль Носферату.

— Ты, значит, Оболенский? — смерив меня бесстрастным взглядом, незнакомец уставился на меня в упор.

Я свесил ноги с кровати и выдержал его неприятный взгляд.

— Ну допустим.

Незваный гость сверился с дешевенькими электронными часами.

— Через пятнадцать минут ужин. Глыба хочет тебя видеть. Сядешь к нему за стол.

Бдевшие у моей койки парни зароптали.

Я приподнял одну бровь.

— Не многовато ли гонора? И по какому вопросу?

— Потолковать с тобой хочет. О чем — не мое дело, — отозвался бритоголовый. — Ты только сам приходи, не увиливай. И Глыбу не зли. А то мы и ночью в гости заявиться можем.

Передав послание, долговязый парень исчез так же внезапно, как и появился. Я пожал плечами.

— Ну ладно. Это уже интересно.

Стоявший у стены Вяземский сложил обтянутые щегольскими перчатками руки на груди.

— Мне тоже, — недобро усмехнулся он. — Мне тоже.