Я пожал плечами.

— Не удивлюсь. Это же настоящая ловушка — здесь реально навсегда остаться можно.

Забрав у Ленки фонарик, я принялся осматривать колодец. Судя по всему, колодцем это место когда-то и было: глубиной метра четыре-пять, изнутри некогда был укреплен и даже выложен камнями. Здесь даже было что-то наподобие лестницы — небольшие ржавые штыри торчали из стыков камней, но на них можно было опереться, ухватиться руками или ступать ногами. Правда, количество ржавчины вызывало у меня вопросы относительно надежности этой конструкции. Судя по всему, этот колодец был ровесником самого завода.

— Таблички, блин, надо вешать, — раздраженно бросил я, осознав, в какой переплет мы едва не угодили.

Нет, нас бы, конечно, нашли. Но рухнуть в такой высоты, да еще и неизвестно на какое дно… Травмпункт и новая встреча с местным лекарем даже мне была бы обеспечена, а Ленка и вовсе могла убиться.

Я снова направил фонарик на собаку. Север вымазался в грязи и иле. Пытался вставать передними лапами на стену, но соскальзывал. И я увидел, что как минимум одна передняя лапа у него была повреждена. На второй, задней левой, тоже была кровь.

Значит, придется за ним лезть.

Алтай кружил вокруг колодца с низким рыком. В ответ ему скулил и без того напуганный Север. Точно, хась ведь боялся других собак. Я отозвал пса и велел ему ждать под деревом неподалеку.

— Звони Антонине, зови всех сюда, — велел я Ленке. — Нужны носилки или что-нибудь, что заменит люльку.

— Так! — глаза Ленки расширились от ужаса, когда она поняла, что я собирался сделать. — Володя, даже не думай! Не смей…

— Воды там вроде нет. А пса осмотреть надо, — сказал я.

— Нет…

Но было поздно, я уже полез, ведомый каким-то непривычным любопытством. Даже не любопытством — жаждой. Словно что-то внутри меня отчаянно желало соприкоснуться с этой глубиной, зайти туда. Неужели опять игры Тьмы?

Захлебываясь лаем, Алтай бросился за мной.

— Тише, друг, — улыбнулся я и отодвинул его от края колодца. — Я ненадолго. Все будет хорошо.

Я зажал фонарь в зубах, осторожно перекинул одну ногу, нашарил металлический штырь и осторожно, медленно, попробовал перенести на него вес. Получилось, металл выдержал. Затем поставил вторую ногу, все так же аккуратно и готовясь полететь вниз в любой момент. Ржавчина слетала со штырей, крошилась, но строили тут явно на века. Кое-что осталось надежным.

Шаг за шагом, уступ за уступом, штырь за штырем я добрался до дна. И тут же обрадовался тому, что надел резиновые сапоги — ноги ушли в ил по щиколотку.

Север бросился на меня с визгом и скулежом. Пытался встать лапами мне на грудь, даже успел лизнуть нос, но тут же жалобно заскулил, соскользнул на пол и принялся, хромая, метаться по дну колодца. Видимо, не учуял родного запаха — или от меня слишком сильно пахло Алтаем. Собака боялась, металась, выла, рычала и даже попыталась меня цапнуть.