Киплинг поднялся на ноги, поправляя галстук.

— Если вы будете следовать точно моим инструкциям, все пройдет идеально. И после того, как вас освободят из — под домашнего ареста — через два года, если я выиграю дело о признании вины, — мы сможем начать переговоры о ваших условиях возвращения в общество. В целом, вам, вероятно, грозит около шести лет в качестве изгоя с того момента, как будуте опозорены властью. — Дверь открылась, и он вышел из фургона, оставив меня с сердцем, готовое рассыпаться в груди, как опилки.

Шесть лет.

Мне будет тридцать два. Голубок уже окончит академию. Она уйдёт от меня. От нас. Возможно, через некоторое время она возненавидит меня. Ее самая большая ошибка. Ведь это может разрушить все, ради чего она так усердно работала. Я буду темным пятном в ее истории. Имя, которое каждый раз будут упоминать, когда она будет созывать пресс-конференции, неувязка, которая никогда не исчезнет. Я буду висеть на ее шее, как гребаный якорь, до скончания веков.

Агент ФБР вошел в фургон, отстегивая меня от скамейки, и потянул за руку, выводя наружу, где меня окружило еще пятеро. Фотографы начали кричать, ослепительные вспышки фотоаппаратов заставили меня прищуриться, пока вели к колоссальному количеству внушительных ступеней, ведущих к еще более внушительному зданию.

Я не слышал вопросов, которые выкрикивала пресса, я не слышал ничего, кроме гудящего шума в ушах, когда моя судьба сомкнулась вокруг.

Впервые я смог увидеть свое будущее яснее, чем когда-либо прежде. Теперь у меня был только один путь. Возможно, я уже ступил на него. И когда я достиг арочных серебряных дверей на вершине лестницы, они были широко раздвинуты и зияли, как пасть зверя, готового проглотить меня, я сделал последний глоток свежего, свободного воздуха, прежде чем моя судьба будет решена этих стенах.

Дарси

Мне было слишком жарко на заднем сиденье шикарной машины с водителем, которую организовал Дариус, чтобы отвезти нас в суд. Он сидел рядом со мной, сцепив руки на коленях, и мы оба смотрели в противоположные окна.

Мое сердце билось не так, как раньше. С тех пор, как они забрали Ориона, оно билось так, будто не попадало в ритм с моим дыханием, будто пыталось справиться со слишком сильной болью, чтобы работать должным образом.

Слеза упала на белое платье, которое я надела. Оно было ниже колена, свободного покроя, с длинными рукавами. Дариус всю неделю встречался с адвокатами Киплингами, и каждый раз, когда он возвращался, у него были новые советы для меня. И это был один из их советов. Я должна была выглядеть невинно, влюбленно. Очевидно, приветствуется плакать. Но единственный реальный совет, который мне дали на допросе, — это говорить правду. Будь искренной, честной и убедись, что весь мир знает, что мы влюблены. Что это не какая-то интрижка или попытки улучшить оценки, как многие одноклассники счастливы поверить.