Как только резкий приступ боли прошел, Сейхан разлепила веки. В глаза бил яркий свет. От твердого холодного стола по голой спине бежала дрожь. Сильно пахло антисептиком. Сердце билось чересчур быстро.
Слева доносился чей-то отчаянный шепот:
– Давай, давай, давай…
Сейхан узнала акцент профессора Мацуи и услышала панику в его голосе. Желая оценить обстановку, она не спешила двигаться, боковым зрением улавливая все детали.
А вот и Кен со шприцом в одной руке и стеклянным флаконом – в другой.
– Нельзя вводить слишком много, – бормотал он себе под нос, вставляя иголку в ампулу.
Она снова обратила внимание на свой неестественно быстрый пульс.
Поняв, что Кен старается разбудить ее, Сейхан повернула лицо в его сторону, но в этот момент позади профессора выросла тень – в маске и хирургическом халате.
Сейхан все равно узнала его.
Он потянулся руками к шее Кена.
Больные мышцы уже были напряжены; Сейхан легко соскользнула со стола и, не отрывая глаз от Хамады, взяла из открытого набора инструментов скальпель. Штатив с капельницей упал, вырвав катетер из ее руки. Другой рукой она схватила доктора и приставила кончик скальпеля прямо к пульсирующей сонной артерии. На коже выступила капелька крови.
– Он нам нужен? – спросила Сейхан сквозь потрескавшиеся губы.
Кен не сразу понял, что происходит и как ответить на вопрос. Он переводил взгляд с лица пленного доктора на скальпель и обратно. Хамада напрягся, явно понимая, что его жизнь зависит от следующих слов Кена.
– Я не… наверное… – Кен посмотрел на дверь. – Включилась сирена, здание эвакуируют. Он говорил что-то про выход через бункер.