– Покажешь нам, – прошипела Сейхан на ухо доктору и толкнула коленом сзади так, что он повалился на пол. – Сторожи, – сказала она Кену, протянув ему скальпель.

Энтомолог взял инструмент трясущимися пальцами, но тут же усилил хватку.

Сейхан покопалась в мусорной корзине с пометкой «медицинские отходы» и достала себе халат, даже не обратив внимания на пятна крови. Потом засунула волосы под хирургическую шапочку и повязала на лицо маску. Если что, можно будет опустить голову. Благодаря полуазиатскому происхождению Сейхан надеялась сойти за члена японского медперсонала.

Закончив, она велела Кену проделать то же самое. Профессор юркнул в соседнюю комнату и через минуту вернулся в облачении хирурга.

Сейхан заставила доктора подняться.

– Выведешь нас отсюда – будешь жить.

Хамада энергично закивал.

– В конце коридора есть лифт.

Передвигались тесной группкой. Сейхан держала Хамаду за халат, прижимая скальпель к его боку. Всего один разрез и поворот лезвия нанесут смертельное ранение. Доктор наверняка это понимал.

С запястья Сейхан капала кровь – из того места, куда был вставлен катетер, – однако боли она почти не чувствовала.

– Что ты мне ввел? – спросила она у Кена. – Морфин, фентанил?

Она помнила слова Хамады о том, что сильные анальгетики опасны для ребенка.

– Нет, – ответил Кен. – Только адреналин, а что?

– Ничего. Просто боль немного утихла.

Кен и Хамада переглянулись.

– Что? – Сейхан заметила тревожный вид профессора.

– Перед третьей стадией личинки на какое-то время замирают. Возможно, поэтому боль и утихла. А вот когда они начнут вылупляться…

Профессор не договорил.

Когда они добрались до лифта, Сейхан воспользовалась ключом-картой Хамады, чтобы вызвать кабину.

Лифт поехал не вверх, а опустился на один уровень. Кен по ее просьбе заблокировал двери кабины, а Сейхан нажала скальпелем так, что доктор вздрогнул.