– Мне тоже, – согласилась Лисс. – Возможно, даже больше, чем тебе.

– Возможно, всё могло быть иначе, но я, если честно, не знаю как.

– Мы обе понимаем, что только ты можешь хоть что-то изменить.

– Почему я? – Марина сделала вид, что удивилась.

– Потому что ты сильная, – ответила шаса.

– Раз я сильная, то обязана уступать? – нахмурилась Марина.

– Я не сказала, что ты должна уступить, я сказала, что ты можешь хоть что-то изменить, – напомнила Лисс. – Потому что, если ты не захочешь ничего менять, то ничего не поменяется – ты не позволишь этому случиться.

– Потому что я сильная?

– Да. Кстати, неплохое печенье.

– Купила в соседнем магазине – самой было некогда делать, – машинально пошутила Марина, размышляя над словами подруги. И через несколько секунд кивнула: – Тут ты права: если я не захочу – ничего не изменится. Но при этом я не знаю, хочу ли я?

– Хочешь чего?

Спешить с ответом Бри не стала. Приподнялась, долила горячего чаю себе и гостье – или пленнице? – вернулась в кресло, сделала маленький глоток и, глядя на залив, сказала:

– Я не виновата, что Дориан пришёл тогда в мой дом вместе с Идо.

И вздрогнула, увидев, как побелела шаса:

– Что ты с ним сделала?

Снова помолчала, с необыкновенным вниманием разглядывая подругу – в поисках фальши, медленно рассказала:

– Ничего, Лисс, пока ничего, клянусь тебе. Но ведь я… я правда не виновата в том, что он пошёл служить во Внутреннюю Агему. Зачем он это сделал? Зачем тогда отправился с Идо?

Ответов у шасы не было. И чай она не пила. Сидела с прямой спиной и не отрываясь смотрела на Бри.

– Вот видишь… – Марина вздохнула. – Цепочка глупых ошибок приводит к тому, что твой любимый оказывается в моём доме и становится косвенной причиной смерти мамы. Да, она была всего лишь челом, по вашим понятиям – ерунда…

– Нет!