— Прости, адонэ, но так это не работает, — один из участников собрания, видимо, учёный взял слово. — Память невозможно просто стереть или переписать, потому что архив воспоминаний является частью сознания. Так что полностью удалить воспоминания можно только вместе с самим сознанием. А вот доступ к архиву памяти можно заблокировать, что с тобой и произошло. К сожалению, этот доступ не может быть частичным, он либо есть, либо его нет.

— Иначе говоря, в случае повторной блокировки я забуду всё до последней минуты, — резюмировал Вран. — Ну и какие же у меня варианты? Либо развоплощение, либо полная амнезия? Я прав?

— Зачем заранее думать о плохом? — сосед справа попытался сгладить неловкость. — Ро, например, уверен, что ты являешься последним из Ставрати, а значит, одним из создателей ратава-корги.

— Ну куда уж мне спорить с таким авторитетом, — вздохнул Вран. — Ладно, ведите меня к вашему агрегату. Похоже, моей нынешней беззаботной жизни пришёл конец.

Глава 29

Глава 29

Случалось ли вам задумываться о том, каким мог бы быть рассказ о вашей жизни? Была бы это героическая сага о борьбе и победе? А может быть, наоборот, ужастик, которому нет конца? Драма, трагикомедия, поэма? Не думаю, что хоть кто-то способен определиться с выбором, потому что в жизни бывает всякое. Даже в самом унылом и беспросветном существовании случаются моменты, когда мы словно взлетаем над суетой будней, и мир открывается нам во всём своём великолепии. Но с другой стороны, героям и счастливчикам тоже порой приходится тонуть в рутине или окунаться в беспросветную тоску. И всё же как часто мы слышим замечания, типа «её жизнь — это постоянная драма» или наоборот, «он идёт по жизни легко». Что же даёт нам основание делать подобные выводы? Посмею выдвинуть предположение, что это ничто иное, как тот момент, в который мы как бы отсекаем повествование о жизни нашего персонажа и ставим точку. Иначе говоря, это концовка.

Вывод кажется абсурдным, но это лишь на первый взгляд. Вот скажите, как бы вы охарактеризовали поэму о Руслане и Людмиле, если бы автор не закончил своё повествование на свадьбе, а слегка продлил жизнеописание этой влюблённой парочки? Семейные разборки, пелёнки, орущие детки, возможно, даже измены, м-да, не очень элегично, не правда ли? А что если бы автор прервал повествование в момент бесславной гибели главного героя? Получилась бы трагедия во всей красе. Всё-таки хорошо, когда право поставить точку в повествовании остаётся за автором, а вот в жизни всё не так мармеладно. Наша жизнь, словно неизлечимая болезнь, всегда кончается смертью, и судьба частенько бывает непредсказуема со своими предпочтениями концовок.