— Какого чёрта ты рассказал Василисе об этом безбашенном психе? — выпалил Ро, едва переступив порог кабинета.

— А что я должен был сказать? — как ни странно Вен вовсе не испугался наезда, и сам пошёл в атаку. — Это же правда, и она Василисе была очень нужна. Разве ты не понял? — он бросил сочувственный взгляд на обвинителя. — Она же любит Врана.

— И когда же она успела влюбиться? — запальчиво бросил Ро. — Они и виделись-то всего пару раз.

— Похоже, ты ревнуешь, — Вен удивлённо покачал головой, — вот чудеса. Это ж надо такому случиться, чтобы в душе хладнокровного аэра бушевали такие страсти. Ну и куда на это раз заведёт тебя твоя ревность? — ехидно полюбопытствовал разоблачитель. — Кого из них ты убьёшь: его, её или обоих?

Ро уже вскинулся, чтобы ответить оборзевшему коллеге, который, по всей видимости, возомнил себя бессмертным, но тут в его памяти всплыл разговор с Враном, который задал ему точно такой же вопрос. Да, мерзкое чувство, затопившее разум отвергнутого любовника, было ничем иным, как ревностью. Именно ревность когда-то разожгла в его душе жажду мести и заставила совершать поступки, о которых Ро до сих пор не мог вспоминать без содрогания. А ведь он искренне верил, что извлёк урок из прошлого и больше никогда не повторит своих ошибок. Ан нет, кармическое колесо провернулось, и грешник оказался в прежней позиции, причём даже не осознал, что его снова тупо проверяют на вшивость.

— Переэкзаменовка, говоришь, — Ро мысленно послал проклятие владыкам кармы, — чёрта с два вы меня поймаете на этот крючок ещё раз, я своё домашнее задание выучил. Не знаю, что это значит — любить, но со мной совершенно точно происходит что-то другое. Если верить Врану, то истинный влюблённый попросту не может ревновать, ведь для него счастье любимой женщины важнее всего. А мне тупо хочется обладать Василисой, как когда-то хотелось обладать Враном.

— Ро, ты чего завис? — прервал его сеанс саморазоблачения Вен, начавший подозревать, что явно переборщил с обвинениями. — Я ж не хотел тебя обидеть.

— Я не кисейная барышня, чтобы обижаться на правду, — пробурчал ревнивец. — Допускаю, что насчёт Василисы ты не ошибся, я такого взгляда у неё раньше никогда не видел. Жаль, что Врану сейчас не до неё, а то смог бы хоть немного отвлечься от оплакивания своей погибшей возлюбленной. В конце концов, сколько можно жить воспоминаниями?

— А чем он сейчас занят? — задавая этот невинный вопрос, Вен даже близко не представлял, какой трагедией обернётся для него ответ. — Его всё-таки поймали на самоволке и сослали в стражи?