— Где они, Хантер? — повторила она дрожащим голосом.

Рефлексы, или простое желание до конца исполнять долг помогло Хантеру не заплакать, мальчик не знал. На самом деле, плевать на это. Он даже не заплакав выглядит слабым. А дальнейшим действием лишь докажет эту слабость.

Он сжал руку сестры.

— Бежим.

Это всё, что он мог прошептать. И теперь они, уже не чувствуя боли в ногах и груди, бежали куда-то прочь.

Долгое время. Минута за минутой. Они бежали по вымершему месту западной части — поредевший лес. Бежали, пока лёгкие ещё не сгорели от воздуха. Не думая, не говоря, не оглядываясь, просто держали руки друг друга. Родные дома, что теперь прогнившими досками валились на окровавленную землю, удалялись и удалялись, пока совсем не скрылись за тонкими старыми деревьями и вечерним туманом.

Оба споткнулись о выбившийся корень и ничком расползлись по земле. И оба не захотели вставать. Зои свернулась калачиком и, уткнувшись в жухлую траву, слабо, но протяжно закричала, снова и снова роняя слёзы. Даже дождь вряд ли так омоет землю, как Зои своими слезами. Хантер закусил губу, чтобы не поддаться желанию заплакать, опёрся на дерево и уложил сестру себе на плечо. Нужно стать её щитом, магнитом, вытягивающим негатив и принимающим боль на себя. Зои не приняла этого. Она крепко обняла брата и закричала ещё сильнее.

Словно просила Хантера перестать подавлять горечь.

Но как же долг…

Да кто ему теперь про это напомнит?

Хоть кто-то наконец попросил не сдерживать слёз. Они слишком ядовитые.

Теперь все мысли исчезли. Осталась только боль.

Мальчик инстинктивно опять попытался утихомирить всхлипы. Но на этот раз бой со слезами проигран. Хантер уткнулся в макушку трясущейся Зои и позволил себе заплакать.

. .

В слезах и хриплых криках прошёл весь вечер и половина ночи. Брат с сестрой были не в состоянии сказать что-либо, сделать что-либо. Продолжать бесцельный путь не было сил. И мыслей об этом тоже не было. Все эти часы между ними плелась только боль, крепкая родственная нить, а вместе с нитью оглушающая мысль: лишь бы не потерять друг друга.

Единственное, что не давало умереть от отчаяния — объятия друг друга. Такие неразрывные, ведь теперь от этих объятий зависит их жизнь. Это их утешение. Медленно, капля за каплей, слёзы кончались, вытягивая последние силы. И брат с сестрой синхронно провалились в неспокойный сон.

Когда Хантер проснулся, было утро. Или день. Если честно, на время было уже плевать. Когда разум наконец продрался сквозь тенёта эмоций и мучений, в голове начали возникать мысли.

Что делать дальше? Как жить? А стоит ли? Мальчик уже слишком ослаб от несправедливости жизни. Есть ли смысл продолжать существовать и разочаровываться?