Что же испугало в этом романе те силы, которые фактически изъяли «Час Быка» из литературного обращения, даже из библиографических сведений. Может быть, то, что общественный строй на выдуманной планете Торманс автор назвал «муравьиным социализмом»? Обращалось внимание на слова, а не на суть дела.

«Час Быка» — продолжение замятинской линии, и снова приходится задаваться тем же вопросом: о каком социализме речь? Если о реакционном, стадном, казарменном, то его критика не только дозволена, она необходима как раз во имя торжества подлинного, светлого, гуманного социализма. А недостатки ведь не исчезнут от того, что о них будет запрещено говорить во всеуслышание. И опять-таки, что уж мы так стремимся все принимать на свой счет: картины тормансианского общества имеют куда более сходных черт, например, с Китаем времен «культурной революции». Но и сказать, что перед нами китайский портрет, тоже неправильно. Повторим еще раз, фантастика не фотографирует действительность, она создает модели — в одном случае позитивные, в другом — предупреждающие о грозящих опасностях, но в конечном счете и то и другое направлено на утверждение идеалов человечности и социального прогресса.

При заметном родстве «Часа Быка» с романом Замятина нельзя, конечно, не сказать, что мировоззрение Ефремова вовсе не схоже с мировоззрением Замятина. Час Быка по древневосточной терминологии — это предрассветный час, после него должно взойти Солнце. Для замордованных, затерроризированных, опустившихся жителей далекой планеты такой надеждой на рассвет стала Земля, с которой и прилетел звездолет «Темное пламя», внесший сумятицу в застойное болото Торманса, Земля, ушедшая в своем развитии еще дальше, чем, казалось бы, совершенно совершенный мир, в котором живут герои «Туманности Андромеды». Если бы и в художественном отношении «Час Быка» приближался к «Мы», то его значение неизменно возросло бы, но разрыв тут, к сожалению, велик.

* * *

О бюрократизме сейчас говорят много, и достается ему в нашей прессе здорово. Однако все же трудно вспомнить произведение, в котором это страшное социальное зло бичевалось бы с такой хлесткостью, как в «Сказке о тройке» Аркадия и Бориса Стругацких. От нее можно перекинуть мост разве что к «Бане» Маяковского с ее незабвенным главначпупсом Победоносиковым. Впрочем, в том же ряду вспоминается еще и «Теркин на том свете» А.Твардовского. Кстати, «Сказка о тройке» такое же «продолжение» романа «Понедельник начинается в субботу» (по общим героям и месту действия — сказочному, но обладающему всеми признаками реального города Китежграду), как и «Теркин на том свете» — продолжение большого «Василия Теркина».