Кива не стала повторять то, что сказала секунду назад.

– Я знаю, что прошу многого, – продолжила Зулика, – но я все думаю про это с прошлого разговора, и, ну… – Она набрала воздуха. – Ты не сможешь забрать кинжал?

Кива скептически хмыкнула.

– Эм, нет. Прояви я к нему хоть каплю интереса, и Делора вышвырнет меня из дома.

Возможно, прямо в болото.

К господину Кусю.

Киву передернуло.

– Просто… – Зулика убрала за ухо прядь темных волос. – Я уже говорила, что повстанцы считают его символом правления Торвина, а ты знаешь, как важны символы. Мамы больше нет… – она чуть запнулась, – так что кинжал поможет укрепить наши позиции в качестве новых вождей. Кинжал Корентина, вернувшийся в руки законных наследников!

Кива понимала, что в словах Зулики есть резон, но все равно возразила:

– Если Делора не отдала его маме, с чего бы ей отдавать его мне?

– Она злобная старая ведьма, и вцепилась в этот нож лишь из ненависти к нашему роду, но все-таки тебе она почему-то помогает, – ответила Зулика. – Ты ей наверняка понравилась, хоть немного. – И она попросила: – Спросить-то ведь не помешает?

Кива вновь вспомнила господина Куся и поморщилась. Но потом сдалась:

– Обещать ничего не буду, но если Делора окажется в хорошем настроении, я попробую.

Зулика улыбнулась:

– Спасибо.

Глядя, как она сияет, Кива поняла, как ей хочется видеть Зулику такой почаще. Вот такую сестру она помнила с детства – девочку, которая чувствовала сама и заботилась о чувствах других, а не жесткую командующую повстанцами. Может, еще не все потеряно.

– Пора идти, – сказал Торелл, бросив взгляд на воду. – У рабочих скоро конец смены, кто-нибудь может нас заметить, если будем тут болтаться.

Зулика глянула на Киву:

– Ты сможешь сама вернуться во дворец?