– Дайте мне встать! – сказал Менно. – Я хочу встать.

Нельзя сказать, что было очень больно, но он передумал – теперь, когда у него появилось, чем думать. Он хотел сойти на этой остановке, и не только потому, что умрёт, если синхротрон выстрелит в него ещё раз, но и потому, что он чувствовал себя так здорово, несмотря на адскую головную боль.

Но Джим и Виктория в этот момент предположительно пребывали в состоянии эф-зэ. Разумеется, они были дезориентированы, но, если ему повезёт, также и послушны.

– Джим. Это я. Профессор Уоркентин. Мне нужно, чтобы ты ко мне подошёл. Джим, ты здесь? Джим? Джим!

* * *

Голос, знакомый, но сдавленный. Произносит имя – произносит имя этого субъекта. Ожидается ответ.

– Да, Менно?

– Слава богу! Что-то пошло не так. Мне больно.

Ожидаются новые слова; готово:

– Что болит?

– Голова. Это… Господи, словно отбойный молоток. – Неразборчивое фырканье, потом: – Отключи его! Отключи!

– Что отключить?