– Может быть, у нас сейчас появился шанс на победу в борьбе – вернее, на победу в отсутствии борьбы.

Я не видел его лица, но услышал его фырканье.

– Думаешь, настала какая-то утилитаристская утопия? Люди есть люди, и квантовая физика с этим ничего не поделает.

– Нужно время, – ответил я, глядя на созвездие Дельфина, напоминавшее воздушного змея. – Новый урожай «быстрых» должен осознать окружающий их мир. Но ни один из обладающих совестью не сможет смотреть на страдания, нищету, несправедливость, не испытывая непреодолимого желания что-нибудь с этим сделать. У тебя совесть была, хоть и недолго; ты помнишь, каково это.

Тревис пожал плечами:

– Типа того. Я не могу испытать это чувство снова, но да, это было очень своеобразно.

– Было лучше, – твёрдо сказал я.

– Даже с сожалениями? С раскаянием?

– Даже с ними.

Пауза. Боковым зрением я заметил белый росчерк метеора – гибель частицы космической пыли.

– Знаешь, ты необычный человек, – сказал Тревис. – Даже среди Q3 ты – отклонение от нормы. Не надейся, что на Земле внезапно появилось четыре миллиарда Джимов Марчуков.

Мой взгляд опустился к горизонту; земля передо мной раскинулась, как пустая страница.

– Беспорядки прекратились, – сказал я. – Американские войска ушли из Канады, закон Макчарльза отменён. Будут и другие позитивные изменения. Дай лишь время.

– Я уже дал время. Я перескочил через два десятилетия, помнишь? Всё стало хуже, а не лучше.

– В этот раз будет иначе. – Наверху сияли летние созвездия, но мне вспомнилось выдуманное мной зимнее небо новогодней ночи двадцатилетней давности с разъярённым охотником Орионом. – Знаешь, когда я впервые впал в кому? 31 декабря 2000-го. Пропустил всё веселье. – Я тихо пропел: – «Забыть ли старую любовь и не грустить о ней? Забыть ли старую любовь и дружбу прежних дней?..»[112]

– Но ты хотя бы застал настоящее веселье годом раньше, – сказал Тревис.

Я уже хотел было удариться в своё обычное «нулевого года не было», когда мне в голову пришла эта мысль. Что система исчисления и правда была придумана римлянами, у которых вообще не было нуля, но в нашей системе он есть, и сейчас – вот прямо сейчас – идёт настоящий нулевой год. Все эти разговоры о том, что в 2000-м или 2001 году на самом деле начинается новый век, теперь потеряли всякий смысл: сейчас вставала заря нового тысячелетия, новой эры, когда четыре миллиарда человек – большинство человеческой расы, и это впервые за два с половиной миллиона лет – оказались вознесены из пустоты на уровень осознающего существа с совестью; подлинно наибольшее благо для наибольшего числа.