– Если ты собрался шутки шутить с моим разумом, то ты ужасно ошибся, Брюс. Я не боюсь темноты. Я и есть тьма... но на всякий случай я принес собственный огонек. – Клоун неожиданно вскинул в руке винтовку производства «УэйнТех». На ее стволе зажегся фонарик, и его взгляду открылась маленькая, обнесенная каменной стеной комната. – А ведь ты пытаешься шутки шутить с моим разумом, не так ли? Ну и где я? В гробнице? В мэрии? Может, в каком-то старом музее, посвященном всем тем великим достижениям, которыми Готэм гордился в прошлом, но с тех пор растерял? Все позабыто. Прямо как ты.

На каменной стене висела картина: Бэтмен, держа на руках труп Джокера, спускается по ступеням старого театра «Монарх».

– Это что, Бэтс? Выдаешь желаемое за действительное? Вспоминаешь лучшие дни? Но знаешь, что, Брюси? Я все еще здесь.

Внезапно за его спиной раздался грохот, и Джокер обернулся, ожидая увидеть все еще объятый пламенем Готэм. Но горел вовсе не город. Горел он сам. Джокер. Он лежал на решетке крематория. Сотни голубых огоньков газа, разогретых до температуры в тысячу градусов по Цельсию, плясали на том, что осталось от его тела. Клоун смотрел, как исчезают его плоть и кости, а затем рассмеялся.

– Должен признать, Бэтс, я в любом случае уже перерос это чахлое тельце.

Ответа не было.

Не было даже намека, что Бэтмен вообще здесь.

– Ты куда, черт тебя дери, вообще запропастился, Бэтс? Я здесь. Поговори со мной. Нет, нет, возможно ты и так говоришь со мной. Возможно, все это – это такой примитивный способ сказать мне, что я мертв? Что ж, взгляни на меня, Брюси. Может, мое тощенькое маленькое тельце и сгорело, но я все еще здесь. Я не умер. Проклятье, да я никогда еще не чувствовал себя таким живым.

Какой-то звук позади него. Едва уловимый. Он развернулся и взглянул на картину, вот только ее уже не было. На ее месте образовался дверной проем.

– Предлагаешь мне пройти через него? Конечно. Почему бы и нет. Ты в любом случае не сможешь мне теперь навредить.

Джокер прошел через дверной проем. Он по- прежнему находился внутри гробницы, но в то же время каким-то образом он оказался снаружи, в окружении надгробий. Он захотел посмотреть, кто здесь похоронен, но таблички были пусты. Ни имен. Ни дат жизни и смерти. Ни торжественных посвящений от родных и близких.

Он обошел каждое надгробие, пока не наткнулся на мемориал со стоящей над ним статуей. Могила заросла сорняками и была усыпана мусором и птичьим пометом. Стоящая над саркофагом статуя была сломана, у нее недоставало руки и головы, однако же одного взгляда на нее хватило, чтобы понять, кто должен быть здесь похоронен. Он увидел ворону, сидящую там, где должна была быть его собственная голова. Когда Джокер приблизился, ворона каркнула и взмыла в воздух.