Гордон коснулся руками маски и закрыл глаза. У него не было выбора. Когда камера подъехала ближе, комиссар Джеймс Гордон стянул с Бэтмена маску.

Телевизионные экраны заполонило лицо Брюса Уэйна.

Оно было покрыто порезами и синяками, глаза заплыли от постоянных избиений. Он смотрел в камеру, но даже не пытался что-то сказать. Его жизнь только что выставили на всеобщее обозрение, и ему нечего было добавить.

– Брюс Уэйн, – произнес Пугало, наклоняясь в кадр. – Миллиардер-филантроп, сын Томаса и Марты Уэйнов, убитых какой-то мелкой сошкой, когда их единственному сыну было восемь лет. Это событие сломало маленького мальчика, заставив его сконцентрироваться на идее-фикс – мести всем, кто когда-либо причинил ему зло. Я не лгу, Брюс?

Уэйн промолчал.

Пугало повернулся к камерам и обратился к своей невидимой аудитории.

– И вот теперь легенда разоблачена. Перед вами лежит бессильный, напуганный человек. А это вовсе не характерные черты для настоящего героя.

Затем одним плавным движением Пугало воткнул свой покрытый шприцом палец глубоко в шею Бэтмена. Камеры взяли крупным планом, как Брюс Уэйн закричал от боли. Он попытался вырваться из оков, но не смог пошевелиться.

Пугало сделал жест рукой, и изображение на экране разделилось. Зрители увидят, как Пугало медленно обходит каталку по кругу, то и дело втыкая в Бэтмена новые шприцы и накачивая новыми дозами токсина. Зрители станут свидетелями реакции Брюса, но они никогда не увидят битву внутри его разума, его борьбу с Джокером, финальное сражение двух старых врагов.

– Я себя странно чувствую, Брюс, – засмеялся Джокер, – причем не в забавном смысле. До странного странно. До тошнотворного странно. Болезненно странно.

Затем боль прекратилась. Джокер огляделся по сторонам в поисках Бэтмена, но ничего не нашел. Теперь он стоял перед развалинами департамента полиции Готэма. Город вокруг полыхал в огне.

Джокер улыбнулся. Этот город заслужил сгореть дотла. Он всегда этого хотел, но так и не сумел достичь. «Как странно, – подумал он, – для достижения жизненных амбиций мне потребовалось умереть».

– Эй, Бэтс! Не знаю, слышишь ли ты меня после того, как Пугало вкачал в тебя столько токсина. Но знаешь, что круто? Он никак не повлиял на меня. Полагаю, я просто токсинонепробиваемый, а? Все, что он сделал, так это дал мне то, что я всегда хотел. Эй, Бэтс? Не хочешь сказать что-нибудь грубое, чтобы вернуть меня с небес на землю? Бэтс? Ты еще здесь?

Ответа не последовало. Все, что слышал Джокер – лишь отдаленный ритмический звук, как будто кто-то щелкает переключателями. И с каждым щелчком часть городских огней гаснет, окутывая клоуна темнотой. Он повернулся направо, затем налево, затем обернулся и посмотрел назад, но везде была одна сплошная тьма, и больше ничего. Ничего кроме бескрайней темноты. Пустота.