Возможно, это была та новая жилица. Мэгз уже слегка задолбало милосердие Олли – нет смысла пускать сюда какую-нибудь беглянку, потому что за ней по пятам придет закон, но Лилиана уже преобразила дом. Мэгз сама не знала, как можно было достичь столь многого за такое короткое время. Лилиана работала не покладая рук, это уж точно, но один человек не в состоянии за день отмыть всю плесень, починить лестницу и обнаружить красивый темный блеск дерева под многолетними наслоениями пыли. Мэгз видела, как она пользовалась водой и уксусом, но в доме даже пахло иначе – цветами, летом. Ей пришлось осмотреть стены в коридоре, чтобы понять, не покрашены ли они, потому что всё вокруг казалось ярче.

– Девушка, – шепотом сказала Олли. – Она плачет.

Как только она это сказала, Мэгз поняла. Из комнаты над ними доносились тихие всхлипывания. Негромкие стоны, словно их издавало раненое животное. А заодно – легкие шаги, как будто Лилиана расхаживала по комнате или переставляла мебель. Это был грустный звук. И тревожный – особенно теперь, во мраке ночи, когда глаза Олли блестели белым за стеклами очков, а на стенах чернели тени деревьев.

Сестры помедлили, а потом Мэгз вздохнула и сбросила одеяло. Олли последовала ее примеру. Она всегда присоединялась, если Мэгз делала что-то первой. Две старухи стояли в спальне, плечом к плечу, и прислушивались.

Плач прекратился?

Нет, вот опять.

Они накинули халаты и, шаркая, вышли в коридор.

Здесь он раздавался громче. И звучал так грустно. Особенно если представить, что его издавала та милая девушка, что ее ласковые глаза были затуманены слезами, а нежный рот искривлен отчаянием.

Они включили свет, но толку было немного. От одной-единственной лампочки стало лишь немногим светлее, чем когда в коридор проникал только тусклый оранжевый свет уличных фонарей.

Мэгз поднималась по лестнице небыстро, а Олли и того медленнее. Мэгз не спешила. По рукам у нее по-прежнему бегали мурашки, и она вовсе не горела желанием оказаться наверху первой.

Дверь Лилианы была приоткрыта. В щелку Мэгз увидела, как что-то движется туда-сюда. Столб света, потом темнота. Свет, потом темнота. Очевидно, это была ночнушка Лилианы, но Мэгз подумала о привидении. Мать говорила, что один раз видела призрака – он появился внезапно, взял и выбился лучом света из-под пола старой кухни, и перепугал ее так, что даже много лет спустя дрожь отзывалась в костях.

Мэгз и Олли почти достигли верха лестницы. Последняя ступенька издала оглушительный скрип.

Белый столб замер в дверях и исчез.

Настала тишина.