***

Запах в подвале стоял тяжелый. Раз в сутки, как потом рассказали освобожденные, бандиты выпускали из клеток одну женщину или девушку, чтобы опустошить в уличную выгребную яму — отхожие бадьи. Я назвал себя пленникам, обрадовал новостями о летальном нездоровье их пленителей и открыл клетки — с предложением быстрее всем подниматься наверх.

Одна семейная пара с плачем сразу бросилась в пристройку — к телу замученной дочери. Увы, здесь я помочь ничем уже не мог.

Молодой парень, очевидно — тот самый Ромео, только поднявшись из подвала и найдя взглядом труп Бурого — подбежал к телу и раза три пнул его с размаха ногой. Накипело.

Под женские рыдания и выражения благодарности — представились мужчины. Дородного купца звали Лугом Имрисом, резкого парня из ночной гильдии — Бретом, жилистый ремесленник носил имя Невлин. Еще одного спасенного, оплакивавшего сейчас несчастную дочку, заочно представили — Лейсом.

Времени до рассвета оставалось пару часов и я вкратце объяснил закупам, что банда перешла дорогу лично мне, после чего и закончилась. Долговые документы, найденные мною в тайнике — они вольны забрать себе. А сейчас — амбар с телами будет предан огню — во избежание лишних вопросов от представителей власти. Оружие, вещи бандитов — тоже в распоряжении освобожденных. Что мне причиталось — я уже забрал. Чтобы устроиться где-то на первое время — деньги я каждой семье выделю. Распространяться же о случившемся — ни в чьи интересы не входит.

С опаской косясь на облизывающегося Маура, ко мне обратился Имрис:

— Ваша милость, всю жизнь я и моя семья будем благодарить Вас за спасение и за доброту Вашу! Простите за дерзость, но боюсь я за семью — были уже покупатели у этой банды на нас. Хвастались нелюди эти — не скрываясь. Если в Уртире останемся — найдут нас подельники их, рано или поздно! Да и разориться мне «помогли» — тоже как бы не те, кто с бандитами в одной «упряжке». Не будет ли в Вашем баронстве места для нас — хоть в закупы готов пойти сам! Прошу Вас, только помогите! Я честно торговал всю жизнь — и гильдия моя подтвердит, и в приграничье Марок меня многие знают. А сейчас — только бы своих дочерей уберечь от того, что с дочкой Лейса сотворили! — выдал речь взволнованный купец под возобновившийся плач женщин.

— Я защищу Алеену, хоть ценой своей жизни! — насупился Брет на слова Имриса.

— Много толку от твоей готовности было давеча? Рядом в соседней клетке и оказался! — в сердцах бросил купец. — Или Гильдия твоя тебе помогать прибежала? Женишок, прости, Творец!

— Ваша милость, — с глубоким поклоном присоединился к «беседе» и Невлин, — правду почтенный Имрис говорит! Стражники нас круглые сутки охранять не будут, а пока суд да дело — незнамо как все обернется. А мы с Лейсом еще и не местные даже — из под Олео нас сюда вывезли звери эти, перекупив долги. Нельзя ли и нам к Вам — хотя бы и в закупы? Я кузнец справный, Лейс — красильщик. У него сын маленький еще, — ткнул кузнец на ребенка пяти лет, которого прижимала к себе супруга Невлина, — також думать будет, как по дочке отгорюет.