Выстрел! Есть! Еще один готов!

Пятясь назад, майор вновь изготовил оружие к бою. Злобный гортанный рык шведского кирасира. Жалобная мольба артиллериста, оборвавшаяся на полуслове. Истеричный, полный ужаса крик, срезанный на высокой ноте. Злая площадная брань на немецком, и на этот раз явно победная.

Треща подлеском, из густой листвы появился спешенный кирасир. Едва заметил Ганса, как в его глазах тут же появился злой, радостный, алчущий и одновременно кровожадный огонек. Хищник увидел свою добычу, обозлившую его и теперь обреченную. Фон Ланге выстрелил, не поднимая револьвера. Вот как изготавливал его к бою, так и выстрелил прямо от пояса.

Стука пули о кирасу он не услышал, что неудивительно, они ведь были едва не лицом к лицу. Но зато во взгляде шведа появилось эдакое недоумение и даже изумление. Ноги подломились, и он рухнул на колени, опираясь на палаш, лезвие которого ушло глубоко в землю.

Ганс и сам не знал, откуда явилось это осознание. Но он отчего-то не стал больше изготавливать револьвер к бою. Вместо этого, действуя по наитию, перекинул его в левую руку и выхватил шпагу.

А в следующее мгновение из кустов выбежал еще один кирасир. Выглядел он не менее свирепо, чем предыдущий, разве что был совершенно молчалив. Мгновение, и швед перешел в атаку, со свистом взрезав клинком воздух.

Ганс едва успел сместиться с направления атаки, скользнув в сторону плавным и выверенным движением. Вот так взглянешь со стороны, и покажется, что майор выводит какую-то фигуру танца. Правда, результатом этого изящного па стал предсмертный хрип нападавшего, получившего отточенный клинок точно в горло.

Разделавшись с противником, фон Ланге наконец изготовил револьвер к выстрелу. Держа его в левой руке и сжимая в правой окровавленную шпагу, он проломился сквозь листву подлеска, готовый продолжить схватку. В голове никаких мыслей, только жажда крови.

Но тут все уже было кончено. Его артиллеристы добивали последних раненых шведов, остервенело орудуя штыками. Еще бы. Натерпелись страха, теперь вот вымещают свою злость. Пронзают даже явно мертвые тела, ничуть не думая о том, что кирасы, по сути, представляют собой дорогую добычу.

– Отставить! К орудиям! Заряжай!

Приказ командира, как всегда уверенного в себе, действует отрезвляюще, и солдаты тянутся к своим картечницам. Н-да. А ведь успели шведы покуражиться. Ганс наблюдает около десятка тяжелораненых и убитых. И не менее десятка недосчитывается. То ли подались со страху в лес, то ли лежат где-то за кустами. Ага. Вот тот, кто нужен.

– Трубач. Труби сбор.