– Да они тебя завалят той рудой. Справных крестьян, желающих трудиться на себя, у нас хватает.

– И хорошо, коли так. Не беда, какой-никакой жирок у меня имеется. А случись не управлюсь, и батя подсобит. Зато крестьянин, выйдя из кабалы, станет трудиться на себя. А при таком деле он уж будет выкладываться изо всех сил. А чью землю-то будет обрабатывать? Барскую. А значит, с земли той оброк хозяину. И чем усерднее крестьянин, тем больше оброк.

– А там снова кабала, – возразил Пятницкий.

– Правильно. Вот и думаю я, не пора ли нам упорядочить как-нибудь оброк-то.

– Сдурел?

– Нет. Непосильные оброки нас только назад тянут. А так, когда за крестьянином также будет закон, все станет иначе.

– А там и вечевое право им дать?

– Так говорили с тобой о том, Ефим Ильич.

– Говорить-то говорили, да только все одно крестьяне опять в кабалу угодят. У них же ничегошеньки своего нет, ни лошади, ни инвентаря. А какое кабальному вечевое право?

– Во-от. А я им все потребное дам.

– Как?

– В долг.

– То есть как это?

– А вот так. Создам Псковский банк и буду кредитовать крестьян инвентарем разным да скотиной. У меня уж и заводик под это дело строится. На денежную выгоду тут, конечно, рассчитывать особо не приходится, но польза будет несомненной.

– Чего ты создашь?

– А, не обращай внимания, Ефим Ильич, я тебе потом все обстоятельно с записями и расчетами поясню.

– Вот же черт тебя побери! Прости, Господи, душу мою грешную. – Чертыхнувшись и тут же осеняя себя крестом, боярин отошел на обочину, чтобы обтереть о траву сапоги. – Так, все, я далее на карете поеду. Ты как, со мной?

– Пройтись хочу.

– Зябко, – усомнился Пятницкий.

– Ничего. Зато пока гуляешь, думается хорошо.