Разговор состоялся сухой:

– Привет дорогая!

– Да, привет.

– Как дела?

– Нормально. Я немного занята.

– Ты сегодня во сколько домой?

– Пока не знаю. Работы много. Вечером встреча с заказчиком. Позвоню, как всё закончится.

– Хорошо, купи что-нибудь покушать. Холодильник пустой.

– Сам покупай. Я на работе поем. Всё, пока.

Марк от злости чуть не разбил телефон. Только жадность удержала его от этого шага (ты что, хочешь купить себе новый?).

В этот день из очереди "по-братски" к Марку никто не попал. Те, что приезжали по записи, уходили в таком же состоянии, в каком был Марк – раздраженные и недовольные. А как они могли оставаться довольными, если на их вопросы отвечали односложно и нехотя, да ещё и глаза закатывали.

В конце дня к Марку подошла Виктория: хотела высказать ему за недостойное поведение, но наткнулось на презрение во взгляде и не рискнула открыть рот.

На такой же взгляд нарвалась кассирша в супермаркете, которая предложила товары по акции(ты всё таки зашёл сюда; кушать хочется, не так ли?).

Усталость несколько сбила агрессию Марка. Он шёл от супермаркета до дома пешком. Ветер до ломоты в костях морозил голые ладони, пакеты резали подушечки пальцев. Было больно и обидно. И одиноко.

В свете фонаря рябили белые снежинки: ветер сдувал их с крыш и проводов. Марк с надеждой посмотрел на светлое пятно, потому что запланировал там остановку. Но он остановился за десять шагов до границы света. Потому что первым в круг вступил тот, кого Марк точно не хотел бы повстречать тёмной ночью – огромный пёс.

Нечто среднее между немецкой овчаркой и алабаем облизнулось. Карие глаза отражали свет фонаря прямо в лицо Марку. Рёбра часто расходились и сходились. Из пасти вырывались струи пара.

Пёс не спешил нападать. Более того, даже не рычал. Он молча смотрел на человека с пакетами и облизывался.

Марк осторожно опустил ношу на землю. Приходилось двигаться медленно, чтобы не спровоцировать животное. Правая рука привычно скользнула в сумку и обхватила пальцами рукоятку ножа.