Ее приглушенный голос эхом разнесся по коридору.
— И передай нашему Рону, чтобы он тоже не надеялся! Так легко он от меня не отвяжется!
Мадам Трейси (или Марджори Поттс — именно такое имя стояло на ее водительских правах, дозволяющих садиться только за руль мотороллеров) вышла на кухню и выключила капусту.
Она вскипятила чайник. И заварила чай. Села за кухонный стол и, достав две чашки, наполнила их чаем. В одну из них она добавила два куска сахара. Затем помедлила.
—
— Итак, — сказала она своим собственным голосом, хотя даже близкие знакомые мадам Трейси не узнали бы тон, тон холодной ярости. — Полагаю, теперь вы объясните мне, наконец, что все это значит. И поубедительней.
Грузовик вывалил весь свой груз на автотрассу М6. Согласно накладной, он вез листы рифленого железа, но двух патрульных инспекторов в этом было трудно убедить.
— Итак, хотелось бы мне знать, откуда взялась вся эта рыба? — спросил сержант.
— Я уже сказал! С неба свалилась. Я спокойно себе еду, делаю не больше шестидесяти миль в час, и вдруг — ба-бах! — огромный лосось врезается мне в лобовое стекло. Тогда я крутанул руль, и под колеса попала эта дрянь, — он показал на остатки рыбы-молота, — и машину занесло туда. — Там высилась тридцатифутовая куча рыбы разных сортов и размеров.
— Может, вы пьяны, сэр? — без особой надежды спросил сержант.
— Да вы что, сдурели? Я трезв как стекло. Неужели вы сами не видите все эти морепродукты?
Изрядных размеров осьминог вяло помахал им щупальцем с вершины рыбной кучи. Сержант поборол искушение отшатнуться.
Его напарник склонился к полицейской машине и разговаривал по рации:
— …рифленое железо и рыба, перегорожено движение на юг по М6, примерно в пяти милях к северу от десятого перекрестка. Похоже, нам придется полностью перекрыть трассу в южном направлении. Есть.
Дождь полил с удвоенной силой. Мелкая форель, чудесным образом уцелевшая после падения, храбро поплыла в сторону Бирмингема.
— Это было замечательно, — сказал Ньют.
— Вот и славно, — сказала Анафема. — Мир не стоит на месте.