И самое главное, я отдалённо чувствую тот самый отпечаток убийцы, но он не один! Что-то похожее появилось недавно во Мгле. Пусть отголоски слабые, но такие чувства хрен с чем спутаешь. Меня постоянно тошнит от них, я злюсь, сила выходит из-под контроля. За пределы поместья меня отпустили под охраной только к тебе, и то потому, что Сэхти — дружественный род. Теперь понимаешь, почему я не знаю, за что хвататься?

Однако клубочек проблем оказался не маленьким. В голове роились мысли. Я и сама заметила, что Кассиус с Инисом в постоянном напряжении, а поместье напоминало сейчас раскуроченный улей.

Все делали вид, что так и должно быть, но ведьмовское чутье не обманешь. Я тоже чувствовала надвигающиеся перемены.

— Давай начнём с самого простого. Узнаем про Лабиринт и попробуем туда попасть. А там, как боги их решат. Насколько я наслышана, они весьма интересные и справедливые сущности, — попыталась обнадежить Лизу.

— Да знаю я таких справедливых. Один нам с бабулей смертный приговор подписал, не моргнув глазом. Если бы не Мгла… — Лиза запнулась, задумавшись. — А может и правда помогут, до этого же помогали. Лишь бы лимит обращений не исчерпать.

На том и порешили.

Глава 31. Клятвы

Глава 31. Клятвы

Симеон

До ритуальных боёв оставалось меньше недели. Технически я мог закончить расследование хоть сейчас, забрав виновных на суд Конвентов, но что-то меня останавливало. Дед со смешком назвал бы это совестью, но это было не так. Дотошность — гораздо более правильная причина.

Мне нужен был совет с высоты тысячелетий опыта, и я знал, где его получить. Дом, милый дом. Я покинул его более двухсот лет назад и не жаждал туда возвращаться. Глухая деревушка староверов в карельских лесах без электричества, благ цивилизации, живущая по заветам предков тысячи лет, где меня считали уродом. Сколько поколений родственников там сменилось? Обо мне там уже и не вспомнят, наверно.

На опушке леса стояла одинокая хижина, столь древняя, что скатом крыши она вросла в землю. Всё как когда-то, никакого стекла, окно занавешено бычьим пузырём. Стены и дверь покрыты мхом, крыша усыпана хвоей, маскируя временное пристанище Хранителя. В лесу дышалось легко, воздух пьянил, не слышно было пения птиц, лишь вдали отзывался журчанием ручей, петляющий между скал. В убежище предстояло сменить одежду, дальше мирскому хода нет. Дверь отворилась без скрипа, невероятно, ведь не отсырела и не рассыпалась в труху. В убежище пахло свежим хлебом и молоком, квашенной капустой и спелыми яблоками. Всё это заботливо оставлено на столе в плетеной корзине, намекая, что община святого чтит обычаи и выполняет свою часть заботы о Хранителе.