Да, он был себе на уме, иной раз бывал и просто глуп, был немного неряшлив, иногда рассеян, но он никогда, никогда, никогда не бросил бы своих пациентов. В этом уполномоченный был уверен.

«Марта. Марта Рябых и её мальчик-родственник с простреленной рукой. Обязательно выяснить про них».

Ему нужно было тут осмотреться, осмотреться внимательно, а не так, как сейчас, потом сесть, подумать, всё взвесить, но у него не было времени. И сейчас, пока он не разберётся со своими проблемами, пока не напишет рапорт и не пройдёт кучу проверок – а в том, что они будут, старший уполномоченный не сомневался, – он не мог подключить к этому делу свой должностной ресурс. Горохов, глядя на плавающих в жидкости людей подумал, что их нужно достать оттуда. Или не доставать. В общем, он не знал, что делать, а так как его ждали казаки, решил к ним вернуться. Торчать тут не было смысла. Он плотно закрыл дверь в кабинет и входную дверь тоже.

– Ну что? – сразу спросил его старый казак, как только Горохов подошёл к квадроциклу.

– Моего приятеля, у которого я хотел взять денег, нет дома, – ответил уполномоченный.

– Ну-у начинается-а, – тягуче произнёс Ефимыч.

Казаки переглянулись. За масками и очками Горохов не видел их лиц, но он почему-то разозлился и сказал, залезая в кузов:

– Получите вы свои деньги, – сказал это чуть более резко, чем было нужно. И добавил: – Заводи, поехали.

Казаки ещё раз переглянулись и Кожа, сидевший за рулём, завёл мотор.

– Куда ехать-то?

– Прямо и направо, – всё ещё не очень вежливо продолжал уполномоченный.

Валера, рапорт, проверки – вот что волновало его сейчас. Сильно волновало. А этих степных болванов интересовали только деньги. Двадцать пять рублей. Это были большие деньги, так что могли бы и потерпеть, не высказывать свои «ну начинается».

– Направо, туда… На большую улицу, – указывал он дорогу Коже.

Горохов теперь ещё больше не хотел ехать домой. И звонить тоже. Он собирался связаться с Наташей так, чтобы никто об этом больше не знал. Поэтому приехал к школе, в которой учились Тимоха и Димка. Новая мода. Почти все дети, выходящие из ворот школьного двора, – в расписных, красочных масках. В совмещённых респираторах и очках, закрывающих лица полностью. И пыльник у Тимохи был новый, какой-то тёмный, в странных пятнах. Если бы не наклейки на папке, в которой ученик носил тетради, уполномоченный и не узнал бы его.

– Тима!

Мальчишка сразу становился, обернулся.

– Тима! – Горохов махнул рукой и снял маску. – Иди сюда, это я.

Парень подошёл, разглядел его и сказал вежливо:

– Привет, Андрей. Ты уже вернулся? – Горохову даже показалось, что паренёк рад его видеть. – Вид у тебя странный.