Но все эти варианты были нужны, если бы у него была пробирка с веществом. Которую нужно было бы сдавать в институт и объяснять её происхождение. А сейчас у него вещества не было, и можно было написать, что судьба Кораблёвой ему вообще не известна. Вот только рядовой Рогов и Люсичка с пробиркой зарубали на корню этот вариант. Рогова обязательно будут допрашивать, да и Люсичка может неожиданно где-то всплыть и рассказать, откуда у неё вещество.

Нет, про труп Кораблёвой придётся писать по-любому. Так что только три первых варианта ему подходили. Да ещё и про поездку на лодке придётся писать. Упомянуть и Людмилу Васильевну.

В общем, у него было над чем поразмыслить. Ситуация складывалась не очень приятная.

А сидящий за рулём Ефимыч не спешил. Хотя местность пошла ровная, почти без камней и больших барханов. Уже через час езды чувствовалось, что зона беспощадной жары остаётся сзади. Всё чаще встречались заросли колючки и кактусов. Все возвышенности, любые не доступные для барханов холмики густо зарастали съедобными кактусами. Было много термитников и, в отличие от тех, что он видел южнее Красноуфимска, большинство местных термитников было «живыми», а не просто торчало из земли твёрдыми столбами.

Быстро смеркалось, уполномоченный пил воду, поглядывая на восток в ожидании заряда. И тот пришёл. Казаки нашли холмик, за ним и остановились. Спрятались. Пришедший заряд оказался совсем нестрашным после тех, что уполномоченный переживал совсем недавно. Здесь, всего в сотне километров на север, всё было лучше. Спокойнее, добрее что ли.

– Эй, инженер, перекусишь? – отряхиваясь от песка и пыли, спрашивали у него казаки.

Горохов ещё не проголодался как следует, но он хотел восстановить силы и выносливость, порядком утраченные за последние три дня. Он сильно похудел. Это было видно по одежде.

– Да, поем, – ответил Андрей Николаевич.

Митяй Кожа достал из ящика еду, большую порцию отличной саранчи, красиво уложенную на длинный и сочный кусок кактуса.

«Хлеб, кажется, в этих местах экономят». Он стал есть, стараясь управиться с едой побыстрее, так как квадроцикл снова поехал, и из-под его колёс полетела вездесущая пыль.

Но и без хлеба ему было очень вкусно, и, запив съеденное литром воды, он почувствовал насыщение, а с ним пришло и успокоение. Уполномоченный больше не думал о рапорте. Это потом. Пока же он слушал, как стучит двигатель квадроцикла, да иной раз, перекрывая его, поёт какую-то заунывную мелодию Ефимыч. И тут Митяй что-то сказал, чуть обернувшись к нему.

– Что? – не понял уполномоченный.