Воцарилось молчание, потом Дин спросил:

– Где ее держат?

– На складе, возле доков. Он готовит показательный процесс.

Вновь наступило молчание, и Диноэл едва ли не минуту смотрел на черно-желтые полосы одной из колонн подвала справа перед собой, затем сказал:

– Жди меня здесь, – вышел и направился обратно к лифту.

Мэриэтт он застал в том же положении, только Эрики уже не было, и лишь мониторы на приборах неутомимо вели свой бесстрастный рассказ.

– Мэри, – начал Диноэл, – тут приехала Эшли… У нас неприятности. Помнишь Алекс? Она была со мной в Лондоне? Так вот. Она попала в лапы к одному уроду, его зовут Рамзес, это на Траверсе, закрытая территория…

– Нет, – сейчас же сказала Мэриэтт, не открывая глаз. – Ты туда не поедешь.

– Послушай. Это жуткий тип. Когда-то наш сотрудник, потом он спятил, его уволили… Короче, настоящий палач. И он ненавидит и меня, и всех, кто со мной работал. Он ее замучает насмерть.

– Там что, нет властей? Нет суда?

– Он официальный губернатор. Но для него закон не писан.

– Значит, сообщи. Куда надо. Скажи Скифу. Ты известный человек.

– Ты же знаешь, Скиф сейчас не будет мне помогать. Рамзес – это наверняка его креатура.

– Сделай то, что положено по закону. Твоя Алекс тоже не ангел. Тебя все это больше не касается!

– Мэриэтт, я привел эту несчастную девчонку в Контакт, ради меня она осталась на Тратере и рисковала жизнью! А теперь вот так взять и бросить ее?

Он подошел вплотную к кровати и ухватился за валик спинки.

– А прикинь своими учеными мозгами: если есть тот свет, и она там будет меня судить – что я скажу?

И тут он с удивлением обнаружил, что они с Мэриэтт в палате не одни. По левую руку, возле стены стоял хитрюга Слай в своей выгоревшей до белизны кепке с покусанным козырьком. Справа, у складной ширмы, скрывавшей медицинское оборудование, стояли двое громил – Датч и Голландец, а дальше, у самого изголовья – Ворон, в полной форме и залихватски надвинутом черном берете с кокардой, изображающей троянского коня. Все они с любопытством смотрели на него, ожидая дальнейшего развития событий. «Да что такое со мной, – подумал Дин, – опять, что ли, с ума схожу?» И тотчас же у него в мозгу раздался так хорошо знакомый ядовитый смех:

«Ну и что же такого, куманек? – саркастически спросил «клинт». – Ты, считай, год был нормальным человеком. И ты знаешь, что-то я не заметил, что тебя это радовало. Как-то не было видно энтузиазма».

«Ах, сукины дети, – подумал Диноэл. – Пожаловали».