– Его больше нет.

– Откуда вам знать, Луиджи? – кузнец выглядывает из окна и видит знакомые пейзажи.

– А ты его почему не нашел?

Гермэк посмотрел на собеседника, а затем вновь опустил глаза. Они долго молчали, пока блондин не спросил:

– Я был ранен, а теперь, кажется, все прошло. Как?

– Ты был исцелен. Мной.

– Я ваш должник.

– Не думай об этом. Сейчас задача спасти мир от зла.

– И куда мы едем?

– Домой.

Это слово, произнесенное новым знакомым, согрело сердце Гермэка, с одной стороны, и разбило – с другой. Согрело, потому что наконец-то его муки закончатся. Но воспоминания о трагической гибели команды по-прежнему терзали его. Потеряв последнюю надежду на то, что он когда-нибудь еще увидит своего кумира, он пересекает границу замка Эсперансы.

Эпизод 139 Артефакт

Эпизод 139

Артефакт

Ясным зимним днем таяли снежные ковры. Плодородная почва перед величественным замком перемешалась со слякотью. Спустя некоторое время образовавшиеся за горизонтом тучи надвинулись на столицу человечества. Затягивая небеса, спускались сумерки.

Огромное изваяние Дезмонда в море Дюале загорелось, знаменуя надвигающуюся беду. Дым терялся во мгле неба близ горизонта. В ожидании зла народ и без дозорного символа уже знал о наступлении суда сюзерена. Содрогались души людей в унисон с ударами колоколов с интервалом в полминуты. Сгустившиеся облака роняли редкие капли дождя вперемешку со снегом.

Перед собравшейся со всех графств армией у стен Эсперансы, ближе ко дворцу, на трибуне стоял король со своей личной охраной и стрелковым отрядом. Рядом его поддерживал могучий брат со своим возмужавшим сыном и Гранос – чемпион Эллипсиона.

Внутри многотысячного войска беспорядочно что-то обсуждалось. Шум совершенно заглушал голос главы государства. Мощный звук труб утихомирил воинов человечества. Открывшийся в небе просвет, словно знамение, осветил короля в этом помраченном королевстве. Аврело поднимает свои широкие ладони, наступает полное безмолвие, и он в своей грозной манере начинает речь:

– Мой народ! – его глаза переполнены суровостью, с одной стороны, и надеждой – с другой. Через несколько секунд важный государь продолжает: – Мой возлюбленный, но опустошенный и настрадавшийся народ! Сердце каждого из нас истерзано болью. Болью утрат. Мы потеряли счет времени, как давно стали вассалами смерти! Но сегодня знаменательный день!

– Да-а! – воодушевились войска тем, как все громче и убедительнее говорил старый, но сильный правитель под просветом небес, отождествляющимся со святой силой.