«Да, — кивнул Скима, откидывая одеяло. — Это было бы здорово».

«Я снова заболтался, — улыбнулся Матти, потирая своё детское лицо. — Ты уже готов?»

«Почти, — сказал Скима. — Поиграй со мной».

«Сейчас я приду к тебе, милый Терезиус, а потом я оставлю своего прекрасного немецкого друга здесь, с бутылкой шампанского, и побегу по делам… Русские не любят опозданий, хотя сами — самая непунктуальная нация в мире… Кстати, а что у нас здесь? Что мы прячем в таком элегантном рюкзачке?»

Матти полез в рюкзак Скимы, достал его зубную щетку, лезвие, кремы, книги и…

«Перо, — сказал Матти. — Зачем тебе это?»

Скима выдавил из себя многозначительную улыбку и отвёл глаза.

«Ты ласкаешь им свои…»

«Ты забыл запереть дверь», — сказал Терезиус Скима. И когда Матти Мартинен послушно вскочил и повернулся к нему спиной, Терезиус Скима спокойно взял бутылку шампанского и размашисто ударил его по темени.

А потом ещё раз.

Терезиус Скима не любил нацистов.

И коммунистов тоже.

Он не любил идеи и людей, готовых за них убивать.

Он терпеть не мог жестокость.

Он любил котов, узкие юбки и старое немецкое кино, которое снимали на смартфоны в самом начале века.

Он слышал, как лают собаки. Близко-близко. Уже совсем близко. Словно они узнали его, словно они видели его силуэт в освещённом окне дешёвой вильнюсской гостиницы.

Терезиус Скима аккуратно снял колготки, майку, трусы. Голый и прекрасный, покрытый гусиной кожей, из которой, к сожалению, не торчало ни одного пера, он стоял перед зеркалом в номере дешёвого отеля на самом краю Европы — и не было никого, кто мог бы ему помешать.

А затем произошло чудесное превращение.

И можно было не сомневаться, что кого-то оно могло бы довести до слёз. Ведь роскошная, тонкая, закрученная бородка с серебристым шнурком упала на пол. Не прошло и пятнадцати минут, как перед зеркалом, нежно поглядывая на сиротскую кровать, где лежал ничком незнакомый мужчина в мятой юбке, красовался чисто выбритый, лишённый бровей и полный жизненных сил господин Матти Мартинен. Господин Мартинен в узких брюках, белом свитере и синем зимнем пиджаке. В его кармане была идентификационная карточка, электронная пуговка местного железнодорожного билета и красная книжечка с двуглавым орлом, на обложке которой кириллическими буквами были золотом выведены слова, которые знал каждый:

«Российская империя»,