«Бывает».

Вышло к нему и несколько агентов военной разведки Корпуса и СПБ, замаскированные под мирных или затесавшиеся в ряды ребелов. Эти показывали ему свои идентификаторы — и с усмешкой Гарольд назначал им металлических сопровождающих и отправлял в портовые аванпосты. Вроде ему бы пригодилась их помощь, но он был рад, что они уплывают или улетают. Меньше всего ему хотелось получить еще одного начальника или куратора. Да и подопечных, за которых надо отвечать, ему не надо.

Вечером, когда они худо-бедно обустроились в освобожденном городе, Синохара заглянул в отель, где расквартировался его «человеческий» батальон.

Роботам хватило и нескольких ангаров и складов. Местные боялись их до обморока, до спонтанной дефекации. Гораздо сильнее, чем людей в броне с эмблемами горных стрелков давно сгинувшего Рейха.

Хотя и эти доставляли им неприятности.

Из «Эдо» продолжали сплошным стальным потоком прибывать кибернетические подкрепления.

Синохара еще на подходе к отелю услышал разговор через полуоткрытое окно второго этажа, скрытое опущенными жалюзи.

— Я думаю, он разрешит. Его соотечественники в войну и не такое делали…

— Да он клевый чувак! И у него настоящее англо-саксонское имя, как у какого-нибудь древнего короля. Или как у героя кино.

Синохара узнал обоих. Второй был лейтенант Крайчек, а первый — тот сержант, который еще в самолете в ответ на вопрос о мотивации, начал втирать ему что-то про постмодернизм.

«Тоже мне, профессор».

— Клевый для джапа, — продолжал этот умник. — Они профи в этом деле. Эро-гуро. У популяций в Азии есть кочующая генетическая аномалия. Касающаяся сексуальных перверсий, связанных с садизмом. Подарочек от древних приматов. Есть такая зверюшка. Сумчатая мышь. Маленькая, но когда впадает в раж, трахает все, что движется и похоже на самку, рвет на куски соперников… пока не падает дохлой. Вот и наш командир. Поэтому он так лютует. Может, его баба отшила?

— Он не японец, а метис. И не надо гнать на японцев. Они благородные воины и союзники нашего…

На этом месте он распахнул двери и влетел в комнату. Злой, как ёкай — злой дух. Или даже Они (с ударением на первый слог) — демон-людоед. Уж про озабоченных сумчатых мышей они лучше бы молчали. Для него это был больной вопрос.

— Что здесь происходит?!

На лицах их появился неподдельный страх. Но, надо отдать должное, этот студент-культуролог держался хорошо. Видимо, жизнь его еще не била как следует. Сразу видно, из обеспеченной семьи. Поэтому и не привык за языком следить. Те, кто выросли на улицах, нутром чувствуют, на кого лучше не гнать — даже за глаза.