Софи чистила зубы и смотрела на себя в зеркало, пытаясь увидеть в привычном отражении богиню. Растрепанные волосы и пена от зубной пасты не очень-то помогали.
Она поверила еще давно, очень давно. И все равно иногда чувствовала легкий укол сомнения: а если они ошибаются, и Софи на самом деле обычная девушка? Поэтому ничего не вспоминает – произошла чудовищная ошибка. И когда все выяснится, Гадес вежливо попросит ее вернуться к Деметре. А та, может, тоже наконец-то поймет, что это вовсе не ее дочь Персефона, а обычная смертная. Мало ли что пошло не так с этой «божественной сущностью» богини.
Прополоскав рот, Софи подумала, что все-таки верит. Может, ей хочется так думать, но в глубине себя она ощущала, как будто что-то откликается на все происходящее вокруг. Когда-то давно она уже выбирала с Нефтидой платья и пила ее чай. Она почти помнила Сета и Амона. Даже Анубис казался знакомым, а при виде Зевса внутри возникало будто бы старое раздражение.
И она знала Аида. Совершенно точно знала. И дело не в том, что ее тело откликалось на его прикосновения. Нет, это, конечно, было так: она боялась, но жаждала Аида. Его рук, его губ, его порочных поцелуев. Его силы. Но больше всего Софи жаждала чего-то глубинного – самой сущности Аида, которая проскальзывала в его темных глазах, в перестуке костей, порой сопровождавших его слова.
Персефона желала терпких зерен граната, тьмы Аида и вечности в Подземном мире.
Софи вытиралась, когда услышала за дверью странные звуки – как будто глухие удары. В последнее время бо́льшая часть происходящего не внушала оптимизма, так что и на этот раз у Софи закралось нехорошее предчувствие. Не выпуская полотенца, она выглянула из ванной.
Перед закрытой дверью Амона стоял крайне злой Сет и куда более спокойный Гадес.
– Амон, чтоб тебя! Открывай!
Сет в сердцах пнул ногой дверь, но из-за нее ответила только тишина.
– Ломай, – резко сказал Сет.
Сила праха и тлена на секунду взметнулась, не вскрывая замок, а просто уничтожая его, превращая в пыль.