– Они пробуют сделать противоядие более простым. Выходит не очень. Но Сехмет посмотрела Оружие Трех Богов и сказала, что мы идиоты.

– Не сомневаюсь.

– Она поняла, как изменили яд наши заговорщики.

– Минуту.

Гадес притормозил перед светофором, мутным пятном светящимся сквозь дождь. Запустил дворники и кинул в трубку:

– Продолжай.

– Ничего серьезного. Все прежние свойства, но Сехмет утверждает, что тот, кто создал Оружие, может влиять на тех, в ком яд. Точнее, на яд и влиять. Короче, по желанию может в какой-то момент увеличить действие, и противоядие не очень поможет.

Гадес ощутил, как руки невольно холодеют.

– Это убьет их?

– Нет, если это не затянется надолго. Но не думаю, что наши заговорщики захотят убивать, иначе это бессмысленно. Вообще пока не понимаю, зачем это нужно.

– Хорошо, Амон, я перезвоню после встречи с Танатосом.

Из-за дождя Гадес едва не проехал нужный дом. Небольшой, на окраине города, в тихом районе, где самое страшное, что может случиться, – соседская собака, нагадившая на твой газон. Остановив машину, Гадес торопливо прошел по дорожке, пока дождь заливал ему за шиворот. Позвонил.

Он мог и приказать, но предпочел попробовать по-хорошему.

Стив открыл и не выглядел удивленным. Он смерил Гадеса равнодушным взглядом и посторонился. Не сказал ни слова, сразу прошел на кухню и принес в гостиную чашки и чай. Хотя пить Гадес опасался.

Он даже перчаток не снял, оставшись стоять перед низеньким столиком, где Стив раскладывал блюдечки с тонкой розовой каемкой.

– Где Молли?

– Поехала к маме, – отозвался Стив. – Я знал, что ты придешь. Но не могу позвать брата. Он не будет меня слушать.

– Это ведь он просил усыпить меня?

Стив опустил голову, уж слишком старательно наливая чай. Тогда он сказал, что не видел тех, кто его шантажировал, они скрывались в тенях. Но сейчас Гадес не сомневался, что тот прекрасно знал о Танатосе.

Если бы тогда Стив выдал брата, все было бы гораздо проще. Гадес вздохнул: злости он не ощущал, верность Гипноса Танатосу в какой-то степени восхищала.