— Ладно, дружище, аппетит у меня пропал. Давай к делу. Я так понимаю, есть работа?

— Есть. Не самая сложная, но ответственная и дающая, это… простор творческому подходу, во. Как раз походит тебе: форму пора набирать. И не доверишь такое человеку без опыта. Ты у нас теперь, это… как говорится, широко известен в узких кругах.

— Честь-то какая…

— Немалая, между прочим! Слыхал, что серьёзные люди на старину Фиделя внимание обратили: ты уж докажи, что не спёкся после морских приключений. Да ты и сам говоришь, что сам Гамбоа допрашивал. Глядишь, поднимешься — а там и другу Педро подсобишь. Столько говна вместе съели… Считай — родные братья.

— Сказочно с братом повезло! И с сотрапезником в поедании говна. Вот тебе крест, Педро: прямо отсюда — пулей в церковь, благодарить Творца Небесного!

— Ша! Не богохульствуй в моём заведении. А я, между прочим, серьёзно говорю, не шутеечки распускаю. Не смехуёчки да пиздохаханьки. Эта заваруха в Тремоне — оно не кошелёк на рынке срезать, а ты всё разыграл по красоте. Это оценили, я знаю: родина не забудет, если сам всё не испортишь. Тут такой момент: главное — не обосраться.

— Хорошо б, чтобы не забыла. Ты знаешь, я Балеарию люблю. Да мне больше любить особо и нечего. Но тут, братец Педро, штука какая: все горлопаню под окном серенады. Пора родине хоть верёвку с балкона скинуть. Дальше уж… разберусь.

— Разберёшься… А пока давай разберёмся с делом. Ты наливай ещё по одной, а я расскажу, что к чему.

— Начинай. — Фидель потянулся к бутылке.

— Начинаю. Начало такое: приехал недавно в Марисолему один заграничный мудак…

Глава 7

Глава 7

Эбигейл Бомонт очень хотела прогуляться по Марисолеме. Она никогда толком не видела этого города, хотя не впервые приехала сюда. Не следовало привлекать внимание. А внимание здесь маркизе было гарантировано: она ничем не напоминала балеарок. Конечно, в портовом районе никакому человеку не удивятся — однако не заметить стирлингскую аристократку среди людей благородных или хотя бы состоятельных… Это сложно.

Ничего не поделаешь! Прекрасный древний город, совсем не похожий на всё северное, маркиза видела только из окна экипажа — через слегка отодвинутую занавеску. И так Марисолема, пожалуй, будоражила даже сильнее: полунагота искушённому человеку всегда интереснее. А уж маркиза-то была из искушённых во всём.

В конце концов, Эбигейл проделала долгий путь, поставив себя в известную опасность, вовсе не ради балеарских красот. И даже не только ради человека, с которым предстояла встреча — хотя он весьма занимал мысли леди Бомонт.