И в чём такой женщине откажешь?

— Ну, проткнул. Голову. Так получилось: меч ему прямо в рот попал.

— Ух ты!

Гретель вытащила из-за пояса кинжал: длинный и широкий, с круглой гардой. Оружие довольно серьёзное — большинство обозных жён носили клинки поменьше. Гретель глядела на лезвие: быть может, рассматривала своё отражение. А потом поднесла остриё к губам.

— В рот, говоришь. Звучит прям-таки… волнующе. Никогда такого не видела.

— Оно не то чтоб красиво вышло…

— Я ж и не сказала: «красиво». Я сказала: «волнующе». Ты такого слова не знаешь, что ли?

— Ну почему, знаю.

— Ну вооот…

Гретель запрокинула голову, прикрыла глаза. Остриё кинжала скользнуло вниз — от губ к подбородку, по шее, затем к груди. Легко, едва-едва продавливая кожу, но на самой грани того усилия, когда причинило бы порез. Игги не мог оторваться от этого движения.

Острая, холодная сталь на нежной, горячей коже. Великолепно.

— А я последнего вот этим кинжалом колола. Тоже в Фадле. Говнюк среди трупов прятался, ты представляешь? Вообще-то он не так умер. Башку ему разбила в итоге. Бух! И мозги туды-сюды. Такое-то ты всяко видал.

— Слушай, а как ты попала в отряд?

Поди объясни, зачем Игги задал такой вопрос. Просто вдруг в голову пришло. У самого-то об том не водилось интересной истории, потому вечно всех спрашивал.

Гретель нехотя приоткрыла глаза.

— Не от хорошей жизни, милый. Дерьмовая история. Может, когда-нибудь расскажу... Давай не сейчас, ладно?

— Ладно-ладно. Извини.

— Не за что извиняться. Кому извиниться стоило, те уже… извинились. Ублюдки. Не важно. Это было очень давно.

Она убрала кинжал, взялась за кружку и мило сморщила носик: почти пусто! Игги уж было хотел сказать: мол, сейчас кликнет, чтобы налили ещё. Но Гретель его опередила:

— Шум, гам. Пошли куда потише? Может, расскажу тебе чего интересного. Или ты мне. Или ещё чем развлечёмся, а?..