Нижние торцы прутьев не были острыми, но всё равно вгрызлись в кожу спины, с треском разодрали платье. Плевать. Другого шанса нет. Цепляясь за булыжники мостовой на той стороне, Ирма отчаянно тянула себя наружу. Но спине побежала кровь.

Очень, очень больно, но нужно терпеть. Иначе никак. Она сорвала ноготь — вышло ещё хуже, чем впившиеся в спину прутья, аж в глазах потемнело.

Ну же! Ещё немного!

В какой-то момент Ирма почти сдалась. Ничего не получится. Слишком больно! А потом вспомнила слова Отца Пустыни.

«Ему не справиться в одиночку со всем тем, о чём нынче пишет Книжник».

Конечно же, Шеймус выберется. Не может быть иначе. Он сильнее кого угодно, он сильнее их всех. Он — самый страшный зверь в этом лесу. Большой волк. Куда там шакалам каким-то… Он убьёт их всех. Как тогда, при осаде Индельбурга. Шесть норштатских рыцарей решали, кому принять вызов, но капитан в итоге сразился с каждым. И убил всех, одного за другим. Забил их булавой, как гвозди в доску.

Шеймус выберется, но и Ирма должна.

И она всё-таки протащила себя наружу.

Ненадолго лимландка позволила себе слабость. Она лежала, касаясь щекой холодного камня, и плакала от боли. И от страха тоже. Однако потом взяла себя в руки: это ещё не конец. Спасение ещё очень-очень далеко. Нужно бежать.

Только на бегу Ирма поняла, что сильно ушибла не только бок. Одна нога подкашивалась, при каждом шаге колено простреливало насквозь. Но убегать всё равно нужно, хотя женщина толком не понимала, куда. Она совсем потеряла ориентиры. Где лагерь, где порт? Нет времени думать. Куда глаза глядят! Лишь бы подальше отсюда.

Увы, очень скоро её грубо окликнули. Ирма обернулась: трое вооружённых мураддинов спешили за ней.

Шансов оторваться мало, конечно — однако в бою их нет вовсе. Потому Ирма помчалась, что было сил. Несмотря на боль в рёбрах и колене, на то, как саднило залитую кровью спину при всяком движении. Боль, впрочем, чуть-чуть утихла: страх делал своё дело.

— Стой!..

Ну да, конечно! Догонят — она ещё успеет зарезать кого-нибудь.

За пустынной улицей началась более-менее оживлённая: прохожие в мураддинских одеждах оглядывались вслед Ирме, однако что толку просить у них помощи? Надежды спрятаться тоже никакой: преследователи слишком близко, отстают на десяток шагов. Да всё ближе и ближе.

Хорошо, что юбка разорвалась, зацепившись за решётку: теперь она не мешала бегу.

Какие-то дома, перекрёстки, вывески… Лимландка не могла понять, куда несётся, что видит перед собой. Только успевала уворачиваться от фигур, встающих на пути. Становилось всё более людно, очередная улица неплохо освещалась — но Ирма помнила о проповедях Сулима и не надеялась, что кто-то из местных захочет её спасать.