За день Силис и Мирн поставили на поляне шалаш, натащили поленья и ветви для большого костра. Собаки лежали вокруг него, нервно подёргивая ушами. Лэйбхвинн тоже был занят: на малом огне он варил своё снадобье. Варил из грибов, варил из белых, чёрных и красных ягод, из кореньев и мёда, из свежей хвои и душистых трав. Старался не вдыхать пар раньше времени, не чувствовать столь знакомый запах.

К вечеру Лэйбхвинн разделся донага и велел Мирну начертать на теле положенные знаки — жёлтой и красной охрой, углем и кровью, которую пролила Силис. Мальчишка был в этом опытен, наставлять не требовалось — чертил твёрдой рукой. Дрожала она лишь тогда, когда рисовать приходилось возле круглой метки на груди шамана, которую ничем было не смыть. И не нужно. Мирн знал, что это за метка: не хуже Грады из клана Койрн, немногим хуже самого старика.

Когда наступила ночь, всё было готово. Лэйбхвинн достал из сумы мешочек, зачерпнул, рассыпал содержимое вокруг шалаша, когда Силис и Мирн скрылись в нём. Девке никогда не следовало пересекать черту, за которую Лэйбхвинн шагал уверенно. Мирн же пока просто не был к тому готов.

— Сидите. Не высовывайтесь. Не смотрите.

Мирн вложил в рот варган. Поначалу играл он очень тихо и размеренно, едва дыша. Силис мерно перебирала камешки и кости. Лэйбхвинн вылил горячее снадобье в миску, дал девчонке вдохнуть его пар, а мальчику — слегка пригубить. Затем принялся пить сам: медленно, маленькими глотками, вслушиваясь в звуки варгана, камней и костей, в треск большого костра и голос леса.

Осушив миску, Лэйбхвинн вышел из шалаша. Полностью обнажённый, он ступал босыми ногами по сухой траве вокруг костра, с каждым оборотом приближаясь к пламени — пока оно не начало жечь. Старик не смотрел в огонь. Он бил ладонью в кожаный бубен, всё чаще и всё сильнее. Скоро за этим звуком варгана не стало слышно.

Собаки поднялись. Сначала они осторожно, стелясь к земле, зашагали вокруг костра — навстречу движению Лэйбхвинна. Затем выпрямили ноги, ускорились. Повинуясь ритму бубна, побежали. Псы подвывали и лаяли, но шаман этого почти не замечал. Перед его глазами закручивались искры, а скоро и звёзды на небе пришли в движение. Сгустился мрак, сокрывший от шамана лес: темнота отделила его от обыкновенного мира. Сейчас Лэйбхвинн не был его частью. Он уже пересёк черту.

Наконец собаки пришли в неистовство. Клацая зубами, толкая друг друга и прихватывая за холки, псы пустились в бешеный пляс. Лэйбхвинн остановился, отступил на пару шагов, но не сбавил темпа ударов в бубен. По всему телу побежал пот. Старик ощутил, как шевелятся его длинные волосы и борода. Даже в паху волосы зашевелились.