— Вы считаете барона Гаскойна врагом Церкви? — сам Тиберий вовсе не был уверен в этом.

— Мы предполагаем, что он может быть таковым. — ответил Корнелий. — Но даже если нет…

— …то демонстрация силы, не направленная на Гаскойна лично, однако несколько ущемляющая вседозволенность, даруемую королевской дружбой… это угодно делу Церкви. Смерть Вермилия является здесь не только законной причиной, но и удобным предлогом. Церковь ныне сильна — и должна наконец-то ясно показать всем, насколько именно. Очевидно: правление Балдуина, увы, подходит к концу. А вместе с этим приближается эпоха перемен в Стирлинге.

— И разумеется… — подхватил мысль Корнелий. — …перемены эти должны быть угодны Творцу Небесному так же, как и Церкви земной.

— Кроме того, есть простые практические соображения. Вы, магистр, великолепный рыцарь — и под вашим началом лучшие из лучших. Однако же вы — человек послевоенного поколения. Да и многие из братьев вашего ордена тоже. Большинство, если точнее. Но я был на войне и хорошо знаю, сколь отлична она от мирного времени. Битва — не турнир.

— Вам нужен опыт.

— Именно. Потому что у некоторых явных и не вполне явных врагов стирлингской Церкви он есть.

Это Тиберий и сам понимал превосходно, но…

— Вы, светлейшие, говорите о настоящем военном походе в Вудленд? В Восточный лес?

— «Военный поход»? Слишком громкая формулировка.

— Скорее речь идёт об особой миссии.

— Да… особая военная миссия. Лучше говорить так. Покарать безбожников. Покарать еретиков. Показать, что не только лорды земель правят теперь Стирлингом. Что с Церковью всем придётся считаться… кто бы ни правил страной в будущем.

«Особая военная миссия»… обтекаемость этой формулировки немного смущала Тиберия — он-то был человеком прямым, как полагается рыцарю. Но дело не в формулировках, а в самой сути. Что ещё смущало магистра — так это лёгкость, с которой Флавий и Корнелий, пусть в строго приватной беседе, ставили под сомнение фигуру будущего короля. «Кто бы ни правил…» Неужто они всерьёз рассматривают возможность, что корону после смерти Балдуина наденет Бернард?

Или, может, вовсе кто-то другой?

Впрочем, то дела мирские. Тиберия они почти не касались. Стоило спросить о другом — важном как раз для магистра.

— Орден Перекрёстка поддержит нашу миссию?

— Без сомнения. И не только он.

— О да… это ещё одна тема, которую нужно обсудить. Щекотливая тема.

Флавий произнёс это, покосившись на изваяние святой Беллы — и Благостная Дева будто отвела глаза. Тиберий не был идеалистом. Он уже имел возможность убедиться: не всё Церковь делает строго по Святому Писанию. И это нормально: лишь на богослужении суть и форма едины. Будь так во всём — не потребовался бы Церкви никакой рыцарский орден.