На лице рыцаря была только скука. Что же до священника… Этот старик в бархате точно слышал о чудесах, совершённых Мартином. Не мог не слышать. Однако столь же ясно виделось: не верит. Не смотрел священник на Мартина как на пророка, как на настоящего колдуна, на по-настоящему опасного для Церкви противника. Ничего подобного.

Очередное свидетельство очевидного: утратила Церковь веру не только в то, что прославляет — но даже в то, против чего борется. Мартин вспомнил, как в лесном доме указывала с иронией на этот факт Гелла. Удивительно, дескать, насколько слабо верят паладины в то, против чего сражаются. Вермилий, Гордон и Брюс до последнего момента так и не поняли, с чем столкнулись.

Вот и этот священник не понимал. Не хотел понимать? Или не мог — как раз потому, что молчание Творца Небесного сделало служителей его беспомощными?

Впрочем, для совершения казней сил Церкви по-прежнему хватало.

— Желаешь ли ты покаяться в своей злой ереси? — спросил священник.

— Мне не в чем перед вами каяться.

— Не предо мной и не пред добрыми горожанами Церковь милостиво позволяет тебе произнести слова покаяния, пока ещё не поздно. Но перед лицом самого Творца Небесного!

— Творец Небесный нынче глух, нем и слеп. Он почти мёртв. Его нет здесь. Он меня не услышит.

Кто-то в толпе возмутился: не все здесь прониклись рассказами о чудотворце, похоже. Или просто слова Мартина прозвучали слишком дерзко — даже для человека, который и правда парочку чудес совершил.

Священник устало, разочарованно вздохнул. Наверняка и не такие слова он на этой площади слыхивал.

— Ничего не бойтесь! — обратился Мартин к друзьям, пока повисла короткая пауза.

Гевин, Далия и уж тем более Ерден совсем не напоминали тех, кто боится смерти. Перестал бояться её и Крыс, похоже. Уж как минимум — успешно природный страх скрывал. Может быть, друзья Мартина надеялись на какое-то чудо? Странно, но сам пророк подобного не ожидал. Что такое чудо? Это событие удивительное, невероятное, выходящее за нормальные рамки. А Мартин предчувствовал, напротив, абсолютно естественный и логичный ход вещей.

Все друзья Мартина промолчали. Далия отвела глаза. Гевин скривился, когда из толпы раздалось несколько бессмысленных возгласов о пощаде. Крыс обратил взгляд к небу, а Ерден улыбнулся. И всё.

— Что же: раз не желаешь покаяться перед смертью, Церкви остаётся лишь вверить душу твою самому Творцу Небесному, мудрому и милосердному. Настанет день, в который справедливо судить станет он каждого. Приступайте!

Два красивых стражника взяли Мартина под руки. Он, разумеется, не сопротивлялся. Покорно сделал пару шагов, опустился на колени и положил голову на колоду: измочаленную топором, пропитавшуюся кровью. Эта деревяшка пахла смертью.