Так что поездка была прескучнейшая, и большую часть времени Ладислав проводил на жесткой полке, раздумывая над поворотами своей судьбы и этим странным заданием. Все, что известно это: отправиться в Раксор, небольшой городок на Майдерском полуострове, где поступить в полное распоряжение некоего экзац-капитана Наимова. Такое предписание он получал впервые, но сразу было понятно, что их группе уготован не обычный перевод в другую часть, а нечто другое…

Шесть пилотов, все с опытом боевых действий. Причем кители многих украшены довольно серьезными наградами. Однако академию заканчивали только они с Кротвиным, остальные члены их небольшой группы были выпускниками дивизионных авиашкол. И это, как ни странно, говорит в их пользу. Качество обучения таких пилотов всегда оставляло желать лучшего, и большинство из них гибли в первые же недели боев. Однако тот, кто выживал, постепенно набирался боевого опыта, порой превосходя своих учителей. Эти ребята тоже, по-видимому, не промах, особенно если учесть, что воевать им, скорее всего, приходилось на «алаках» или «никах», которые по многим параметрам уступают поставляемым карнотовцам геранским крыланам. Сказать бы пару ласковых слов их конструкторам, а еще бы лучше засунуть в кабину и отправить в бой против парочки «майсеров».

Ладислав усмехнулся, мысленно представив эту картину, и, вздохнув, перевернулся на спину, уставившись в потолок.

Интересно, почему перестали производить «эсты»? И жив ли конструктор этих машин?

Один раз ему даже довелось его увидеть. Их выпуск был одним из первых в академии, и тер Эйтан присутствовал на церемонии вручения летных шлемов. Высокий, поджарый, довольно молодой мужчина с черными волосами и цепким взглядом, одетый в короткую летную куртку без знаков отличия и черные форменные брюки. Он всю церемонию простоял молча, внимательно наблюдая за тем, как новоиспеченные летчики принимают от своих инструкторов шлемы пилотов. А затем, когда церемония окончилась, он быстрым шагом подошел к небольшой трибуне, перед которой выстроились ряды уже бывших курсантов, и, окинув их пристальным взглядом, произнес:

– Небо ваше, ребята. Теперь главное удержите его.

И они держали – держали, сколько могли. Ладислав зевнул и, потянувшись, сел. Судя по ощущениям, поезд явно замедлял свой бег. Чаклин поднялся и пару минут смотрел в «оконную амбразуру», за которой тянулись какие-то поля, перемежаемые приземистыми деревенскими домиками, затем потряс за плечо спящего Кротвина.

– Никола, станция, просыпаться будешь?

Тот повернул к нему заспанное лицо и пару минут сонно моргал глазами, явно не понимая, что от него хотят. Пришлось Ладиславу повторить свой вопрос. Только после этого Кротвин кивнул и, сев, принялся тереть ладонями глаза.