Я не буду на это смотреть. И нет, вовсе не потому, что зрелище обещает быть кровавым или просто мерзким.

Я не хочу увидеть, как Няша выглядит на самом деле, а значит, пора возвращаться в дымный кокон. Но сначала, конечно, подтвердить, а то вдруг передумает?

– Она вся твоя.

* * *

Звуков не было. По крайней мере, различимых и поддающихся хоть какой-то интерпретации, монотонный "белый шум" не в счет. Да и его почти не было слышно: так, что-то на пределе восприятия, как будто уши заложило в скоростном лифте. Поэтому голос Няши, вернувшейся со своей охоты, прозвенел почти оглушающе:

– Тук-тук-тук! Обслуживание номеров!

А потом в дыму показалась её ладошка.

Нескольких взмахов явно оказалось недостаточно, чтобы разогнать окружившую меня пелену, но и получившихся разрывов хватало для ориентации в пространстве. В моем личном и насквозь виртуальном.

– А ты талантливый, если по твою душу послали сирену,– задумчиво констатировала Няша, катая во рту…

Оно могло быть леденцом на палочке. Хотя если судить по тому, с каким хрустом в него врезались острые зубы, происхождение "лакомства" не вызывало сомнений. Косточка это. С хрящиком. Отломанная от.

– Сирена?

– Умгум.

– Такая… страшная?

– Да не особо. Ежели умеючи подойти… Но ты же не об этом?

Полагаться на школьную память целиком и полностью было бы опрометчивым поступком, особенно на легенды и мифы древней Греции, заслушанные в адаптированном варианте, но вопросы возникали, ага. Правда, не по существу: раз выбрано именно это слово для обозначения противника, все, что нужно знать, уже находится в нем. А внешний вид… Как говорится, с лица воду не пить.

Одно следует из другого, причем совершенно естественно. Они же могут произвольно менять видимую картинку, значит, визуальные достоинства и недостатки не имеют особого значения. Вот только хорошо бы заранее узнать, в чем состоит исключение из конкретно этого правила.

– Спасибо.

– За что?

– За… неё. То есть, за то, что её больше нет.

– Да ну, это не в счет. В смысле благодарности. Дело чести оплате не подлежит.