Я могу спросить. Могу даже расспросить. Засыпать её вопросами по самую рыжую макушку. Но зачем, если и так все понятно? Почти все.

– Личный враг?

– Дня три как.

– Из-за заказа?

– Из-за породы.

Няша покрутила в пальцах начисто обглоданную косточку, смерила взглядом, оценивая результат, и спрятала трофей в карман. Накладной. Один из многих, превративших её хлипкую фигурку в подобие ананаса.

– Память предков, будь она неладна. Зов крови.

– Вы с ней… твои родичи с её родичами враждовали?

– Приходилось. Кормовая-то база одна, как-никак. Только нас временем и усилиями инквизиторов научили контролировать чувство голода, а эти… Самость у них такая. Гордятся своим животизмом. Культивируют.

– И их все равно принимают в обществе? Даже зная подробности?

– Они же сирены. Для них прикинуться кем угодно– плевое дело. А чаще всего вообще ветошь из себя строят: мимо пройдешь и не заметишь. Пока не станет слишком поздно.

Так вот почему Вася слегка растерялся, когда я спросил о "помощнице" фокусника. Он её попросту не видел.

– И нет никаких, эээ, средств обнаружения? На всякий случай?

– Случаев нет,– пояснила Няша, облизывая пальцы.– Тихие они обычно. И жрут консервы. Но когда дорываются до свежего мяса, тогда конечно. Звереют.

Тихие убийцы, прячущиеся под маской кого или чего угодно? Брр.

– А заказчик знал, с кем имеет дело? Понимал, чем все закончится?

– Стопудово. Хотя это-то и странно.

– Что именно?

– Физическая ликвидация, как условие.

– Почему странно? У нас даже поговорка такая есть: нет человека– нет проблемы.