– Ещё не догадались? – он разразился целым приступом смеха. Или кашля.

И как-то не жажду. Потому что объяснение происходящего уже вовсю вертится рядом, достаточно поманить, само пойдет в руки. Но выглядит уж слишком острым: наверняка изрежет все пальцы в кровь.

– Предпочитаю обратиться к первоисточнику. Если он, конечно, в состоянии вещать.

– О, вы об этом? – помахал фляжкой. – Это сердечное. Коренья, ягоды, травы… Да, чуточку алкоголя присутствует, но для того, чтобы напиться, проще раздобыть обычное спиртное.

Значит, всю эту пургу он гонит в трезвом уме? Как-то мне тоже вдруг стало слишком зябко.

– Так я получу ответы?

– На некоторые вопросы – определенно. Но о многом придется умолчать. И потому, что не положено распространяться, и… Просто не смогу рассказать. Не велено.

– То есть, запрещено?

Поежился.

– Запреты, ограничения… Да, со стороны видится именно так.

– А изнутри?

Он убрал фляжку в карман и поднялся со скамейки.

– Моя семья всегда служила Ордену. С незапамятных времен. А кое-кто из родственников даже попадал в свиту гроссмейстера, да… Я тоже был полон юношеских надежд. И к первой песне готовился, как к встрече с господом. Причин сомневаться в успехе не было, но в самый последний момент… Меня попросили на выход.

В свете фонарей профиль Рейнлодса напоминал что-то птичье. Но не гордо-хищное, а скорее, стервятническое.

– По их мнению, я оказался настолько талантлив, что должен был остаться в миру. А печать рыцаря – во мне. Нет, она ничем меня не ограничивает. Среди обычных людей и песенниц. Но стоит любому мейстеру хотя бы приблизиться… С этим ничего нельзя сделать. Это не связь и не зависимость. Просто часть тебя, которая оживает лишь в присутствии рыцаря. Главное, оживляет. Наполняет всеми оттенками существования. Так полно и так глубоко, что…

Смешно, но я вполне его понимаю. И наверное, раз за разом неизбежно оживать и умирать – не самое приятное времяпровождение.

– Все остальное время я не живу. Всего лишь исполняю функции и приказы. И так будет продолжаться, пока моё тело не износится вконец и не рассыплется прахом. Пылью, которую никто даже не заметит. Но вам… Вам даровано право умереть с почестями.

А право ли? Кажется, отказаться я попросту не смогу.

– Конечно, это не будет рыцарь… Они давно уже не утруждают себя кровопролитием. Слишком низко. Слишком грязно. Для таких целей есть гончие.

Ну ещё бы. Простого слова «убийцы» недостаточно. Больше пафоса богу пафоса.