Что ж, это можно. Немного нелепо, но чисто технически – вполне. Только что это ему даст? Он же не песенник, для него эти волны будут просто…

– Пожалуйста, мэм.

Уже-уже. Стараюсь изо всех сил. Последняя гастроль же. Последний прибой, по кромке которого я смогу прогуляться.

Искусственные объекты всегда фонят схожими голосами. Структурированными, скучными и монотонными. С живой природой интереснее: она текуча. Даже дерево, за счет движения внутренних соков, рисует в вернувшейся волне свои очертания не ровно, а смазанно. Словно пальцы невидимого художника мелко-мелко дрожали, когда он пытался запечатлеть увиденное. Но самое занимательное, это, конечно, люди. Потому что они упруги и одновременно вязки, даже можно чуточку запутаться прежде, чем хорошенько их разглядишь. Правда, Рейнолдс сказал, что гончие…

– Спасибо, вижу. Прямо по курсу.

Где? Кого? Я же ещё сама не…

А я бы, наверное, и не увидела. Если бы мне не подсказали.

Пробитый насквозь? Да, пожалуй, очень точное определение. Дырявый, почище любого решета. И песне во всем его теле просто не за что зацепиться – протекает, не останавливаясь. Только если очень-очень внимательно присматриваться и прислушиваться, можно ощутить. Какую-то зыбкую неправильность пространства.

– Вы знаете, что это такое, мэм?

– Рейнолдс… Человек, на встречу с которым я сюда пришла, назвал его гончим.

Ну да, можно подумать, стало понятнее. Хотя, кто его знает, моего рыцаря? В прибое он освоился на удивление ловко, и гораздо быстрее меня обнаружил убийцу. Как, скажите на милость? Если даже мне трудно было разобраться во всех оттенках отклика. А у него словно имелся наготове фильтр, который сразу отсек лишнее и…

Вот о чем я точно буду жалеть, перебравшись на тот свет. О чудесах, которые ещё ждут своего часа в рукавах белобрысого фокусника.

– Это человек, такой же, как ты, в смысле того, что с тобой происходит, только… Невоспитанный и несдержанный. Ему нужно было кушать песни по чуть-чуть, а он глотал, не жуя. В итоге случилось своего рода несварение. И теперь он…

– Полый.

То есть, пустой. И это тоже, конечно, но главное другое:

– Песня проходит через него без остановок.

– Это нехорошо.

Да я уж в курсе. Будь ситуация хоть чуточку лучше, наверное, рискнула бы ударить. Ну хоть чтобы хлопнуть дверью напоследок. Чисто для себя. Но что делать с пустым местом?

Которое, кстати, медленно, но верно приближается. А в наушнике – тишина.

– Зайчик?