Клоун упал быстро. И больше не огрызался. Только бессвязно скулил. Наверное, потому, что один из ударов явно свернул ему челюсть.

Петер бил методично. Размеренно. Словно заодно тренируясь и поверяя самодеятельную теорию практикой. Выглядело отвратительно. Как избиение младенцев. И хотя я прекрасно помнила всю предысторию, а о некоторых подробностях предпочитала даже не пытаться догадываться, к горлу все равно подступала тошнота. Правда, не того свойства, которое помешало бы мне допеть.

Конец любым надеждам…

То, что осталось лежать на полу, внешне ещё напоминало собой человека, но в песенном фоне больше походило на фарш. Наверное, примерно так же клоун должен был себя ощущать, если бы сохранял сознание. И будет, конечно. Потом. Когда очнется.

Петер постоял на месте, то ли о чем-то думая, то ли прощаясь со звоном песни, а потом пошел к выходу. Мимо песенницы, прячущейся под стулом. Мимо брата. Мимо меня. Открыл дверь и, только уже переступая порог, сказал кому-то:

– Мы закончили.

А я осталась стоять посреди зала.

Кажется, потом из коридора донесся звук падения, но в этот же момент через дверной проем скользнула хозяйка дома, ухватила меня за локоть и потащила к другому углу зала со словами:

– Я провожу вас.

Этот коридор был другим. Без отделки и винтажных акцентов: просто крашеные голые стены. И унылые лампы родом из ближайшего хозяйственного магазина. Но идти пришлось долго. Достаточно долго для того, чтобы в голове снова начали появляться вопросы. Да и вообще, связные мысли.

В конце пути нас ждала дверь. Самая обычная. Без затейливых филенок и прочих напоминаний о домашнем уюте. А за ней…

Типичный проулок. Со змеями пожарным лестниц на стенах, черными ходами и вереницами мусорных баков. Узкий тоннель на пару сотен футов, выводящий к свету большого города.

– Как вы?

Я подумала и констатировала:

– Выживу.

Девчонка хмыкнула. Правда, скорее сочувственно, признавая:

– Он очень требовательный.

О да. Только, увы, не к другим. Других он принимает такими, какими они сами хотят ему показаться. И тут я сглупила. Потому что могла быть с рыцарем, какой угодно, но выбрала ту маску, под которой удобнее. А он не стал её срывать. Просто согласился. Мол, как пожелаете, мэм.

А теперь он ушел и…