Без предварительной рекогносцировки, проведенной Эстой, я бы заплутал в Пуэрто Пескеро[12] сразу и окончательно. Один лабиринт причалов, где-то повторяющих береговую линию, а где-то выстроенный, как первоначально показалось, наперекор здравому смыслу, чего стоил… Разномастные суда положения тоже не облегчали, не позволяя разглядеть что-либо на пару корпусов вперед. На двадцать третьем, правда, обстановка была поспокойнее: в основном, небольшие рыбацкие лодки и катера. И проплешины пустых мест на стоянках.

Неужели среди местного населения даже рыбаков становится меньше? Плохой признак. Это же преимущественно семейные династии, значит, дети не желают идти по стопам родителей. Если они вообще существуют, конечно. Наследники. Хотя, неизвестно, что приятнее: не иметь детей вовсе или видеть, как они слоняются без дела целыми днями. Скорее всего ведь так и есть. В смысле, ничем не занимаются. Ввиду полного отсутствия целей.

Забавно, но я никак не могу вспомнить, была ли разработана стратегия развития города. При мне подобные разговоры точно не велись, в бумагах сенатора, разложенных по всему дому, даже тезисов на эту тему не наблюдалось. Но Джозеф же должен был понимать, что происходит? Или у Санта-Озы судьба такая на роду написана: умереть? Не хотелось бы верить. И не хотелось бы стать свидетелем. А впрочем…

Я же пообещал? Значит, буду умирать вместе с городом. Или – жить вместе с ним.

На берегу воздух всегда пахнет солью. И прелыми водорослями. Аромат едкий. Чужой. Угрожающий. Правда, когда в него вливаются ноты жевательного табака, становится совсем неуютно.

Двое. Примерно одинакового роста, в одинаковых полотняных костюмах. Почти близнецы, только один поздоровее. Зато у второго на носу очки, а в руках несессер.

– Это здесь раздают билеты в лучшую жизнь?

– Ага, прямиком в рай отправим! – осклабился здоровяк.

Очкастый шикнул на него и щелкнул застежкой.

– Все будет в лучшем виде. Фирма гарантирует. А для того, чтобы путешествие не доставило вам каких-либо неудобств…

В свете причальных фонарей блеснула игла инъектора.

– Это снимет возможные спазмы и другие осложнения. Пожалуйста, закатайте рукав.

– Не люблю я, когда в меня иголками тычут.

– Для вашей же безопасности. Но конечно, если желаете помучиться…

Он сделал вид, будто убирает инструмент назад, и я вздохнул.

– Да ладно вам, доктор! Это ж шутка.

– Лично я считаю, что в делах жизни и смерти юмор неуместен.

– Ага, он у нас серьезный, - в разговор снова встрял здоровяк. – Все делает без улыбки. Зато на совесть.

Я потянул рукав вверх.